Золотые мухи - стр. 31
– Что ты бормочешь? – спросил муж, пока жрец обносил дымящей миррой принесённые дары. – Причём тут рыба? Мы не возлагаем рыбу. Это оскорбит богов!
Оказывается, я всё это время как маленькая бубнила, что хочу рыбу. Обидевшись, сделала недовольное лицо и отвернулась. Почему никто не понимает моих желаний? В конце концов я же не прошу солёных огурцов с клубникой или креветок с мелом. Вполне выполнимая просьба.
В школу уходила хмурая и раздражённая. Сегодня мы слушали хор. Ну что вам сказать… поют красиво и душевно. Что-то вроде нашей самодеятельности. Нотной записи тут нет, зато есть дирижёр. Именно он знаками показывает, как и в каком тембре идёт мелодия, которая знакома всем. Так что учат тут на слух. Поразительно!
Заведовать как певицами, так и музыкантшами оставила ту же жрицу, что и занималась ими до этого. Тут как говориться, что-то менять, только портить. А раз все её и до этого слушались, то и теперь думаю найдут взаимопонимание, раз она получила это назначение уже от меня.
До самого вечера мне объясняли, что я должна буду делать на ближайшем празднике, как только проведут обряд посвящения. В принципе было всё ясно, но возникали вопросы, которые я предпочла не озвучивать. Многие понятия, которые тут впитывают с молоком матери, для меня казались не только глупыми, но и совершенно не нужными.
Провожая меня обратно во дворец, Аапехти улыбаясь заявил, что всё устроил и я буду довольна. Хм… о чём это он? Но секрет раскрылся скоро. Расположившись на облюбованной террасе, на ужин я получила запечённую в глине рыбу. Ням-ням-ням…
Всё удовольствие от которой испортила эта зараза… которая – мой муж. Прибыв неожиданно, видите ли, хотел провести со мной время, он устроил настоящую истерику о том, что подобное не допустимо и мы как царская семья должны служить примером благочестия.
Есть от этого совершенно расхотелось, зато я разразилась ответной истерикой с соплями и завываниями, на что Тутанхамон ошарашенно взирал, не зная, что предпринять. А вот не нужно лезть между мной и рыбкой!
Успокоиться получилось только в прохладном бассейне перед сном. Скорее всего помог напиток, что подал Монтуэм, призванный заботливой Пией. Лекарь долго о чём-то беседовал с супругом. А тот постоянно хмурился и раздражённо, но не громко, выговаривал своё недовольство происходящим. Но рыбу мне к столу подавать так и не разрешили. Муж даже грозился наказать того, кто принёс эту. В ответ увидел высунутый мною язык и ошарашенно замолк. Видимо в это время ещё подобным образом эмоции не выражали.
Уже лёжа в постели, пыталась анализировать своё поведение и поняла, что гормоны не просто играют, они отплясывают ламбаду с джигой по очереди. Характер мой определённо портился. Хм, не припомню за собой подобного в прошлом-будущем, когда носила дочь. Или это мой объединённый тандем с Анхесенамон и её «тараканы»? Всё-таки мне при подселении было давно и глубоко «за тридцать».