Золотые костры - стр. 46

Я кивнул:

– И он пытался мне что-то сказать, но пришли другие монахи. И, возможно, слышали его слова.

– Людвиг, ты меня пугаешь! – всплеснул руками Проповедник. – Ты действительно считаешь, что за пару слов каликвецы убили сумасшедшего?

Я цокнул языком:

– Брат Инчик не был похож на сумасшедшего. Всего лишь на перепуганного человека. И его действительно убили.

Проповедник фыркнул:

– Тебе это его томимая печалью душа рассказала?!

– Все куда проще. Я осмотрел тело. Под его ногтями кожа и кровь, а костяшки на левой руке сбиты. Он пытался сопротивляться, и я уверен, что где-то в монастыре есть монах с расцарапанной рожей. К тому же у брата Инчика большая шишка на затылке. Мне кажется, что его ударили по голове, а потом уже задушили, обставив все как самоубийство.

Проповедник задумался:

– Может, ты и прав. А может, и нет. Не могу поверить, то кто-то из них взял грех на душу только потому, что этот несчастный сказал тебе пару слов.

– И для того, чтобы не сказал остальные.

Старый пеликан поежился:

– Этот самоубийца, – он упорно продолжал называть его так, не желая признать очевидное, – был рад, когда ты пришел сюда.

– Сложи два и два, дружище. Скажи мне, когда люди особенно рады появлению стража.

Мой собеседник скривился, понимая, что я смог его поймать, но все же ответил:

– Когда под боком есть темная душа. Но это чушь. Монахи бы сказали тебе, если бы такая сущность их донимала. – Он покосился на далекую церковь. – Впрочем, тут полно фигур, чужаков они кое-куда не пускают… у них могли быть причины скрывать от тебя правду. Слушай, Людвиг, я тебя умоляю – не суй в это свой нос. Ради Бога ни о чем их не спрашивай, иначе здесь появится еще один самоубийца. Ночью упадешь вот с этого обрыва и свернешь шею.

– Ты мыслишь точно так же, как и я. Не волнуйся. Я не буду больше задавать бесполезных вопросов.

– И завтра уйдешь из монастыря? – Он пытливо заглянул мне в глаза.

– И завтра уйду из монастыря, – послушно произнес я. – Обещаю.

– Уф, – облегченно сказал Проповедник. – Ты наконец-то начал взрослеть и понимать, что есть не твои дела. Ну, раз все решено, я, с твоего позволения, пойду поваляюсь на твоей чудесной кровати. Боюсь, следующую неделю нам опять придется торчать в этих проклятых горах.

И он ушел.

А я сел на корточки и кинжалом начал рисовать фигуру, чувствуя, как двое монахов, разгружавших с воза древесный уголь, украдкой следят за моей работой. Я создал тот же рисунок, что и в Темнолесье, когда искал темную душу, но в отличие от прошлого раза теперь был результат – линии начали светиться. Это означало, что я прав – где-то возле монастыря была темная душа.