Золотой век русской поэзии. Лирика - стр. 24

         Все жизни прелести затмились:

Мой Гений в горести светильник погашал,

         И Музы светлые сокрылись.

Я с страхом вопросил глас совести моей…

         И мрак исчез, прозрели вежды:

И вера пролила спасительный елей

         В лампаду чистую Надежды.

Ко гробу путь мой весь как солнцем озарен:

         Ногой надежною ступаю

И, с ризы странника свергая прах и тлен,

         В мир лучший духом возлетаю.

Меж тем как воины вдоль идут по полям,

Завидя вдалеке твои, о Рейн, волны,

      Мой конь, веселья полный,

От строя отделясь, стремится к берегам,

      На крыльях жажды прилетает,

      Глотает хладную струю

      И грудь, усталую в бою,

      Желанной влагой обновляет…

О радость! я стою при Рейнских водах!

И, жадные с холмов в окрестность брося взоры,

      Приветствую поля и горы,

И замки рыцарей в туманных облаках,

      И всю страну, обильну славой,

      Воспоминаньем древних дней,

      Где с Альпов, вечною струей,

      Ты льешься, Рейн величавой!

Свидетель древности, событий всех времен,

О Рейн, ты поил несчетны легионы,

      Мечом писавшие законы

Для гордых Германа кочующих племен;

      Любимец счастья, бич свободы,

      Здесь Кесарь бился, побеждал,

      И конь его переплывал

      Твои священны, Рейн, воды.

Века мелькнули: мир крестом преображен;

Любовь и честь в душах суровых пробудились. —

      Здесь витязи вооружились

Копьем за жизнь сирот, за честь прелестных жен;

      Тут совершались их турниры,

      Тут бились храбрые – и здесь

      Не умер, мнится, и поднесь

      Звук сладкой Трубадуров лиры.

Так, здесь, под тению смоковниц и дубов,

При шуме сладостном нагорных водопадов,

      В тени цветущих сел и градов

Восторг живет еще средь избранных сынов.

      Здесь все питает вдохновенье:

      Простые нравы праотцев,

      Святая к родине любовь

      И праздной роскоши презренье.

Все, все, – и вид полей, и вид священных вод,

Туманной древности и Бардам современных,

      Для чувств и мыслей дерзновенных

И силу новую, и крылья придает.

      Свободны, горды, полудики,

      Природы верные жрецы,

      Тевтонски пели здесь певцы…

      И смолкли их волшебны лики.

Ты сам, родитель вод, свидетель всех времен,

Ты сам, до наших дней спокойный, величавый,

      С падением народной славы

Склонил чело, увы! познал и стыд и плен…

      Давно ли брег твой под орлами

      Аттилы нового стенал,

      И ты, – уныло протекал

      Между враждебными полками?

Давно ли земледел вдоль красных берегов,

Средь виноградников заветных и священных,

      Полки встречал иноплеменных

И ненавистный взор зареинских сынов?