Золотой век. Книга 1. Лев - стр. 27
В поле зрения мелькнула бахрома травы над краем. Перикл сосредоточился на одной-единственной цели, не позволяя себе отвлекаться, отогнав все мысли, не слыша даже криков чаек. Но жгучий пот попал в глаза, он тряхнул головой, и все, что мешало концентрации, вернулось. Перикл понял, что допустил ошибку. Он знал, что может упасть. Руки задрожали от напряжения. Он не представлял, как перевалить через край. Аттикос висел на спине свинцовым грузом.
– Слушай… я не могу… не могу перетащить нас обоих.
– И что? – прохрипел ему в ухо Аттикос. – Что я могу сделать?
– Тебе нужно… только быстро… протянуть руку и ухватиться за край, пока я не упал. Повиси на руках, а потом я тебя вытащу.
– Ладно, ты только держись. Я постараюсь.
Аттикос услышал отчаяние в его голосе. Если бы Перикл сорвался, погибли бы они оба. Он не стал спорить, но, как душитель, обхватил его одной рукой, надавив на горло так, что у Перикла поплыли круги перед глазами. Вторую руку Аттикос выбросил вверх и схватился за край утеса. Ощутив внезапную легкость, Перикл шумно выдохнул. Между тем Аттикос беспомощно повис на руках, одной ногой пытаясь найти опору. Сломанная нога бесполезно болталась, и боль была невыносимой, но старый гоплит не издал ни звука и в мрачном молчании наблюдал, как Перикл перебирается через край.
Пыхтя и отдуваясь, Перикл развернулся и взял Аттикоса сначала за одну, потом за другую руку. Какое-то время они возились, кряхтя и сопя, хватаясь друг за друга, пока не упали, совершенно обессиленные, на траву.
Чайки носились над ними, возмущенные бесцеремонным вторжением людей на их пристанище с гнездами. Сил у Перикла хватало только на то, чтобы дышать и смотреть на них.
– Не думал… что будет так… трудно, – наконец вымолвил он.
Аттикос сел. При всех травмах, ранах и изнеможении свалиться без сил, как Перикл, он себе не позволил. Его бил озноб.
– Не думаю, что ты сможешь вернуться за моими доспехами и оружием, – сказал он.
Перикл покачал головой и рассмеялся:
– Думаю, что не смогу.
– Тебе еще придется нести меня вниз, к кораблям, – напомнил Аттикос после очередной паузы.
Перикл покачал головой. Болело все тело, каждая мышца, каждый сустав. Он представил, как понесет эту голую обезьяну по холмам, через болота, и едва не застонал.
– Надо идти, – продолжил Аттикос. – Не хочу отдаваться на милость здешним женщинам, если Кимон решит, что мы не придем. Как думаешь, долго он будет ждать?
Перикл нервно сглотнул. Думать об этом не хотелось. Он перекатился на четвереньки и поднялся. Аттикос кое-как встал на одну ногу, шипя себе под нос.