Золотой саркофаг - стр. 40
Императрица, сделав над собой усилие, дрожащими губами, но приветливо спросила, благополучно ли он доехал.
– Хорошо, матушка, хорошо. Но путешествие немного затянулось. Пришлось повозиться с проклятыми безбожниками.
Он сердито фыркнул. Так как обе женщины молчали, Титанилла сочла уместным поинтересоваться:
– Тебя задержали язиги? Мы здесь тоже о них слышали. Максентий совсем было собрался на них в поход.
Галерий рассмеялся:
– Молодец твой Максентий! Но дело не в язигах, а в безбожниках. Язиги что! Это вполне честные разбойники. С ними управиться плевое дело: повесил одного-другого на границе, и пока трупное зловоние не выветрилось в этом районе – порядок и тишина. Безбожники похуже.
– Это христиане?
– Они самые! Язиг охотится за скотом, женщинами и рабами, и больше ему ничего не надо. Христиане же хотят наших богов выгнать из храмов. По дороге в трех местах жрецы жаловались мне, что эти мерзавцы разрушили алтари бессмертных. Согнал я их в одно стадо и отправил вслед за богом, которому они поклоняются. Но меня просто взбесило, что в моем войске нашелся центурион, который отбросил копье в сторону и нагло заявил, что не станет проливать христианскую кровь. Ничего не поделаешь, пришлось заодно и его кровь пролить. Я своей собственной рукой, вот как стою перед вами – в плаще и парадной тоге, пронзил безумца его же копьем… Постойте, сейчас покажу, как этот негодяй забрызгал мне тогу кровью.
Императрица и Валерия вскрикнули. Голова августы бессильно соскользнула с подушек. Валерия в ужасе отпрянула к стене. Встревоженная Титанилла заметалась от одной к другой.
Цезарь выпучил глаза:
– Что с ними стряслось?
– Ты их напугал своей окровавленной тогой, государь.
Галерий расхохотался:
– Сразу видно – не нашей породы… А ты куда?
– За врачом, если позволишь.
И нобилиссима выбежала из спальни.
Закинув за спину конец красной мантии, цезарь тяжелой, вялой походкой тоже двинулся к выходу.
Ни единой души не встретилось ему вблизи покоев императрицы, лишь в кипарисовой аллее стали попадаться люди – не только босоногие рабы, но и сановники в башмаках с серебряными пряжками. Все они, завидев багряницу, падали на колени, а цезарь проходил мимо, не обращая на них никакого внимания. Только раз оглянулся он, удивленный: мужчина в длинной власянице низко наклонился, но колена не преклонил, хотя шедший впереди него седой невольник простерся ниц. Когда Галерий пошел дальше, старый раб поднялся и, дрожа всем телом, пролепетал своему спутнику:
– Господин!.. Ведь это был сам божественный цезарь!
– Знаю, – усмехнулся тот. – Но не понимаю, почему ты так напугался.