Золотой мост - стр. 23
Все вокруг покрывала тьма, но не кромешная, я видела отсветы факельных огней и очертания крыш на фоне усеянного звездами неба. Где-то мяукала кошка, и, как сквозь вату, я слышала вблизи голоса.
Я лежала на чем-то твердом, но меня накрыли простыней или каким-то другим тряпьем. Даже не заглядывая под покрывало, я знала, что на мне ничего нет. Это еще одно сопутствующее явление переходов в прошлое – с собой нельзя брать никаких вещей, кроме тех, что в данном конкретном прошлом уже существуют. И причем не теоретически, а на самом деле.
Хосе и Эсперанца держали где-то тайники с историческими костюмами всевозможных эпох, и Себастьяно приносил мне для наших заданий то одно, то другое. Но для этого перехода я не могла воспользоваться тайниками, и, так как Гастон никакими вещами меня не снабдил, я прибыла, в точности как в моем самом первом путешествии, без малейшего лоскутка ткани на теле.
Обернувшись простыней и придерживая ее, чтобы не соскользнула, я с огромным трудом поднялась. И увидела, что стою в темном переулке. Ставни домов закрыты, кругом ни души. Только кошка, внезапно спрыгнув со стены, зашипела на меня, словно я была каким-то монстром из «Ходячих мертвецов».
Голоса теперь слышались явственней. Казалось, они доносились оттуда, где мерцал свет. Один из голосов принадлежал Гастону. Осторожно заглянув за угол, я испытала громадное облегчение, когда увидела его с факелом в руке. Рядом с ним стоял худой, высокий человек лет двадцати или чуть больше.
– Мадемуазель! – Он склонился передо мной в почтительном поклоне. – Я Филипп. Посыльный этого времени.
Я кивнула.
– Меня зовут Анна, – и обратилась к Гастону: – Похоже, я опять очнулась последней. Что с Генри и Мэри?
– Уже оделись и на пути к дому. Все обстоит наилучшим образом.
– Надо же, как быстро. – Внезапно у меня ком подступил к горлу. – С ними все будет хорошо?
– Расчудесно, – заверил Гастон. – Лучше не придумаешь.
– А какое сегодня число и какого месяца? – Несмотря на позднюю ночь, воздух показался мне достаточно теплым.
– Хм, с точностью до дня не скажу. Филипп?
– Двадцать восьмое июня тысяча шестьсот двадцать пятого года.
– О, – сказала я, – лето. Хорошо хоть, зябнуть не придется. – В прошлом отопительная техника была очень несовершенной, более того, местами ее не существовало вовсе.
Гастон нетерпеливо махнул рукой в мою сторону.
– Одевайся уже, и пойдем отсюда. Филипп, дай ей вещи.
Филипп протянул мне узелок и деликатно отвернулся, давая возможность спокойно одеться. Гастон, тоже повернувшись ко мне спиной, нетерпеливо раскачивался с пятки на носок, пока я спешно проводила ревизию вещей. Нижнее платье, похожее на допотопную ночную рубашку с картинок Вильгельма Буша, и прорезанная с четырех сторон роба, – такие элегантные, как старый мешок из-под картошки. Такое носить отказалась бы даже Золушка. Но о высоких запросах нечего было и думать, гораздо важнее было влезть в одежду быстро и без посторонней помощи. Чтобы надеть действительно шикарное платье со всеми наворотами, в этой эпохе мне потребовалась бы помощь вышколенной камеристки. По крайней мере все вещи, похоже, были чистыми, хотя верхняя роба на ощупь здорово кололась.