Золотой лук. Книга вторая. Всё бывает - стр. 22
Агрия только жалко.
Они выползали из тумана. Тянулись ко мне. Приближались, покачивались из стороны в сторону. Танец змей завораживал, они двигались как единое существо. Эти душить не станут, сразу сожрут. Лишь бы поскорее, ненавижу, когда душат.
Тихое шипение. Такие громадины должны шипеть громче. В шипении мне почудилось удивление. Растерянность. Интерес. Я сошел с ума? Это к лучшему. Безумцу не страшно умирать. Безумцу ничего не страшно…
Отчего я уверен, что это уже было?
Львиные ноздри раздуваются. Подрагивают уши козы. Мелькает раздвоенный язычок в змеиной пасти. Жало змеи пробует воздух, улавливая мельчайшие изменения. Почему вы медлите? Три тела, слитых в одно – почему вы не рвете, когтите, сжигаете?!
Нет льва, нет козы. Но раздвоенные жала змей так же пробуют воздух, ловя – что? Вкус? Запах? Три тела, шесть – какая разница? Если три – это одно, и шесть – тоже одно?! В тот миг, когда язык, скользкий и прохладный, касается моей шеи, я наконец вижу ее целиком.
Я вижу Лернейскую Гидру.
Она не передо мной. Она вокруг меня. Чешуйчатые изгибы – со всех сторон. Вздымаются из трясины выше головы Агрия. Живое, текучее кольцо – и пустое пространство в середине: круг семи шагов в поперечнике. В центре круга – я. Чудовищное гнездо. Гнездо чудовища. Нет, чудовище и есть – гнездо. А я тогда кто? Добыча, что сама явилась прямо в пасть? Птенец в гнезде?!
От едкого запаха кружится голова. Сознание мутится, перед глазами все плывет. Туман тает, расточается. Проступает островок суши посреди болота, увенчанный горбатой, кривой ветлой. Дерево горит, корчится в багровом пламени, будто человек в огне Химеры, и никак не может сгореть. Пламени нет, а в том, чего нет, трудно сгореть. Или все-таки есть? Багровое зарево тлеет дальше, за островком. На его фоне корявая, но живая ветла выглядит мертвым обугленным силуэтом. Этот недобрый свет идет из-под земли. От него у меня сводит живот.
Не знаю, что там. Не хочу знать.
Отвожу взгляд.
Гидра. Где Гидра? Тварь, когда ты исчезла? Куда? Уползла прочь? Ушла в бездонную трясину? Сколько я простоял здесь?
Темнеет. Вечер? Или я начал слепнуть?
Агрий шумно фыркает. Переступает с ноги на ногу. Лишь сейчас я понимаю, что все это время конь простоял без движения, не издав ни звука. Копыто находит мохнатую кочку. Та поддается, но держит. Шаг, другой…
Она меня не тронула. Обнюхала, облизала, но не тронула. Это ли не чудо? Еще большее чудо, что Гидра не тронула Агрия. Повезло? Удача в кои-то веки повернулась ко мне лицом?
Радуга! Радуга в небе.
Ее не было. Или была, а я не заметил? Мне не угрожала смерть? Как и тогда, когда Химера прилетала во второй раз? А может, Хрисаор больше не придет ко мне, что бы ни случилось?!