Золотой Лис - стр. 36
Голубь собрал последние силы и прыгнул еще раз. На этот раз приземлился прямо на вершину стены и, вцепившись в нее, стал раскачиваться взад-вперед, пытаясь удержать равновесие.
Изабелла тоже вскочила на ноги, и ее голос слился со всеобщим ревом.
– Ну, прыгай же! – умоляла она. – Ну, не умирай, ну пожалуйста, голубок, прошу тебя! Ну, еще немножко!
Вдруг тело умирающей птицы забилось в конвульсиях, ее головка запрокинулась назад, она упала со стены и замерла без движения на зеленом газоне. Она была мертва.
– Спасибо тебе! – выдохнула Изабелла и в изнеможении рухнула обратно в кресло.
Голубь упал вперед и умер уже за пределами зачетной зоны; громкоговорители объявили приговор, произнеся по-испански фразы, которые Изабелла так хорошо выучила за эти два дня.
– Одно попадание. Один промах.
– Мое сердце не выдержит подобного напряжения. – Изабелла театрально заломила руки; Рамон улыбнулся ей холодными зелеными глазами. – Да ты посмотри на себя! – крикнула она в сердцах. – Ну просто какой-то кусок льда! Ты вообще когда-нибудь что-нибудь чувствуешь?
– Только с тобой в постели, – шепнул он ей на ухо, и прежде чем она нашлась, что ответить, громкоговорители прервали их беседу.
– Вызывается следующий участник! Номер сто десятый!
Рамон поднялся на ноги; все время, пока он надевал и поправлял наушники, его лицо сохраняло все то же холодное, слегка отсутствующее выражение. Он приучил Изабеллу не желать ему удачи, так что она не произнесла ни слова, когда он направился к длинному стеллажу у самого входа на стенд, где оставалось одно-единственное ружье. Он взял его, переломил, повесил на согнутую в локте руку и вышел из-под навеса на яркое иберийское солнце.
Он казался Изабелле таким прекрасным и романтичным. Его волосы сверкали в золотистых солнечных лучах; охотничья безрукавка с замшевыми наплечниками идеально облегала стройный торс так, что на ней не оставалось ни единой складки или сборки, за которую мог бы зацепиться приклад дробовика в тот момент, когда он вскидывал его к плечу.
Оказавшись на стенде, он зарядил оба ствола, нижний и верхний, своей «пераззи» 12-го калибра и захлопнул казенник. Только тогда он оглянулся через плечо на Изабеллу, как он это делал перед каждой стрельбой на протяжении этих двух дней. Она ждала этого момента, и теперь вскинула вверх обе руки, крепко сжав пальцы, и показала ему стиснутые кулаки.
Рамон отвернулся и замер на месте. В который раз он напомнил ей африканскую кошку; именно так замирает леопард, сосредоточиваясь на своей жертве. Он не наклонялся вперед, как американец; напротив, он стоял, выпрямившись во весь рост, стройный и грациозный, и затем тихо произнес: