Золотой конь Митридата - стр. 39
В ее ладонь упало несколько тяжелых монет. Девушка поняла, что они золотые, но не стала пересчитывать.
– Царица обязательно узнает о той, которой обязана спасением своего сына, – вкрадчиво шептал Мнаситей. – Она приблизит тебя к себе, несмотря на твое происхождение.
Девушка нервно глотнула. Она была очень молода, немногим старше Митридата, и поэтому обещания солидного, вероятно, царского вельможи свели ее с ума. Неужели это правда? Вырваться из глуши лесов, никогда не видеть эти горы, оказаться в царском дворце? Она вскинула голову и смело взглянула в глаза чернобородому:
– Пойдемте со мной.
Выросшая в горах, девушка легко перепрыгивала с камня на камень, как горная козочка, поднималась по круче, как птичка, юркала в чашу, казавшуюся непроходимой. Мнаситей отставал, потел и злился:
– Еще долго?
– Уже скоро. – Она указала пальцем на пещеру, увитую толстыми лозами какого-то растения. – Будьте осторожны. Здесь живет медведь. Он иногда выходит поохотиться, и его рев слышен в нашем селении.
– Медведь? – Мнаситей шагнул к пещере и раздвинул полог, созданный природой. Из темноты на него злобно сверкнули два огромных глаза, и послышалось рычание. Мнаситей усмехнулся:
– Гляди-ка, действительно медведь. Хорошая компания нашим беглецам.
– А вот и они. – Девушка раздвинула сплетенные, будто в объятии, ветви деревьев, и Мнаситей увидел небольшое горное плато, на котором ютилась хижина. Сисина хлопотал возле огня, Моаферна и Тирибаза не было видно. Митридат сидел на валуне и чистил меч. Девушка тяжело задышала и посмотрела на чернобородого. Его смоляные глаза загорелись ненавистью, злостью и решимостью убивать, и она поняла, что ее отец был прав. Несчастный мальчик, наверное, сбежал из дворца, чтобы не погибнуть. Сбежал, а она его выдала. Девушка открыла рот, чтобы предупредить юношу, но чернобородый, почувствовав, угадав ее желание, огромной ручищей сжал ее тонкую шею и давил на нее, пока бедняжка не испустила последний вздох. Отшвырнув тело девушки, он продвинулся ближе к хижине, выжидая удобного случая. Нападать на четверых было бы верхом неблагоразумия. Все считались хорошими воинами, даже сосунок Митридат наверняка многому от них научился. Когда откуда-то снизу послышался голос Тирибаза, просившего Сисину помочь им с Моаферном затащить на плато бревно, воин поспешил на голос друга, оставив воспитанника одного. Мнаситей, издав звериный рык, означающий победу, вышел из укрытия и, обнажив меч, направился к Митридату.
– Ну здравствуй, – выдохнул он, не скрывая радости. – Все же пришлось встретиться. Твои родители по тебе соскучились, Митридат, особенно отец. Ты должен навестить его в царстве мертвых.