Золотой ключ, или Похождения Буратины - стр. 155
Закончив с этим, кот наконец пошёл к столу. Крот осторожно и бережно положил на него тело петуха. Рядом встал Боба, прижимая к себе ту самую бутылку.
– Инфаркт, – коротко сказал крот Бобе, закрывая петуху клюв. – Я думал, Валька от печени уйдёт, а вон оно как вышло. А всё равно – умер в бою. Ну хоть так, – он начал стаскивать с петуха свитер.
– Он кто? – спросил кот, коснувшись белых шрамов на гребне – на месте грубо сведённого партака.
– Командир отделения, – просто ответил крот. – Защёкин Валентин Павлович, спецназ Директории. Двадцать три спецкомандировки.
– Понятно, – протянул Базилио. – А чего он так? Служил бы.
Крот вытер лапой нос.
– Рапорт на него написали. Штабные крысы дали ход. Выперли, наград лишили и военную прошивку ему грохнули. Всё продал, кое-что прошил обратно по нелегалу, ушёл к эсдекам наёмником. Там мы и познакомились. Хороший был командир, бойцов берёг. Себя не сберёг. Шерстяные его отловили. Разговорчики ходили, что продали его. Командиры и продали. Ну да кто теперь разберёт… Мы его через сутки отбили, живой был, только опоздали малешко… – он молча сдёрнул с мертвеца штаны. Кот увидел страшные шрамы на бёдрах, изуродованный пах и всё понял про завершение половой зрелости.
– Вот после этого он и ушёл, – закончил крот. – Стал петь. Голос у него был. А я с ним. Не бросать же Вальку.
– И чего ж вы на ребилдинг бабла не собрали? – нахмурился Базилио. – Вы ж популярная группа. Или в Директории уже и денег не берут? Что-что, а эти погремушки ему бы в два счёта отрастили.
– Мы два раза на это деньги собирали. Валька всё пропивал нахрен. Говорю же тебе, в службе он разочаровался, а такое не лечится. Ладно, хоть умер хорошо, с музыкой. Ну что, проводишь с нами командира? – Кот кивнул. – Что из него будешь? Гребешок мой, – предупредил он сразу.
– Яйца бы съел, в каком-то смысле они у него были, – признал Баз. – А так – что поло жите. Потрошки какие-нибудь. Или рёбрышки.
Подошла сука-подавальщица, крот дал ей ноги покойника, сам взял за руки, и они понесли труп на кухню, готовить последнее солдатское угощение.
Тем временем публика, немного отошедшая от всего пережитого, начала шевелиться. Зебра выбралась из-под раздаточного стола и, пошатываясь, поплелась куда-то, смотря перед собой невидящими глазами. Енот, сидевший рядом с убитым собратом, тихо заскулил сквозь зубы. Выхухоль попытался было встать и снова сел – было слышно, как у него подломились коленки. Но уже было понятно, что все более или менее в себе, ситуацию понимают и хотят только одного – как-нибудь по-быстрому удрать отсюда.