Золотой ключ, или Похождения Буратины - стр. 138
Однако ближайшая «жарка» лежала в получасе пути по пересеченной местности, к тому же маршрут пересекал тропу слоупоков. Посему кот решил никуда не ходить, а расположиться здесь.
Хотелось бы, конечно, знать, где это – «здесь». Увы, навигационная система на Зоне не работала. Во всяком случае, если верить её показаниям, кот сейчас висел где-то в стратосфере в районе Южного Полюса.
На самом деле на суровый Южный Полюс местность не походила – как, впрочем, и на Северный. Здесь было и потеплее, и поживописнее. Сугробы голубели, отражая безмятежную, как думы сытого электората, небесную лазурь, чуть подсвеченную вечерней белизной. Месяц показывал краешек из-за огромной заснеженной пинии. Когда-то здесь была пиниевая рощица. После падения Монолита и климатических изменений деревья красиво обледенели, но почему-то не производили впечатления мёртвых – казалось, они замерли в долгом, но небезнадёжном ожидании. Рядом чернели развалины, тоже по-своему живописные, но небезопасные. Кот видел, что древние камни поросли «жгучим пухом», а внутри, в подвалах, светился ровным зеленоватым светом настоявшийся «ведьмин студень». Впрочем, желающему посетить древний памятник архитектуры настал бы полный дефолт ещё раньше – прямо у входа расположилась небольшая, аккуратная «карусель». Хотя её можно было учуять и без гайзерских прибамбасов – от неё несло дохлятиной. Присмотревшись в рентгене, кот обнаружил под снегом остатки сталкерской снаряги – металлические пряжки от рюкзака, куски мешковины и что-то вроде ножа, съеденного коррозией по самую рукоять. Кот где-то слышал, что металл в Зоне живёт недолго, но чтобы до такой степени – не ожидал.
Так или иначе, пора было погреться живым огоньком. Базилио подыскал подходящий сугроб, проделал в нём дыру, положил туда «зажглянку» и, подраспустив шнуровку разгрузки, уселся на одеяло.
Через пару минут сквозь корку наста пробился прозрачно-голубой лепесток водородного пламени: «зажглянка» разлагала снег на кислород и водород, которые охотно воссоединялись вне зоны действия артефакта. Потом горящий сугроб постепенно раскочегарился, зашевелился, что-то внутри него ухнуло и просело. Дохнуло горячим. Шапка тёплого воздуха распухла, раздалась в стороны, вокруг сугроба зажурчало, будто там сидел маленький писающий гномик. Кольцевая проталина отодвинула снежный покров. Обнажилась почва с изгнившей до черноты травой, от которой остро запахло прелью.
Кот расстелил спальник и блаженно выгнулся, протянув худые ноги к огню. Подумал, не перекусить ли: в мешке у него осталась недоеденная печень псевдосвинки-пикачу, разбудившей его на рассвете. Глупый зверёк намеревался разрядить в кота содержимое своих подхвостных аккумуляторов, а вместо этого сам получил в попу зелёный лучик, от которого и помер. Пикачу был наивным, упитанным и без глистов – сочетание качеств, которое Базилио высоко ценил во всех живых существах.