Золотой дождь - стр. 45
– О, спасибо. Мы с Томасом купили его пятьдесят лет назад.
Кастрюли и сковородки, раковина и краны, плита и тостер – все по крайней мере сорокалетней давности. Холодильник, по-видимому, выпуска шестидесятых годов.
– Томас умер одиннадцать лет назад. Здесь мы вырастили с ним обоих сыновей, но я о них охотно умолчала бы. – Ее веселое лицо на секунду омрачилось, но вот она опять улыбается.
– Разумеется. Конечно.
– Давайте поговорим о вас, – предлагает она. Но это как раз та тема, которой я бы с удовольствием избежал.
– Конечно, почему нет? – И я набираюсь мужества перед неминуемым допросом.
– Откуда вы родом?
– Я родился здесь, но вырос в Ноксвилле.
– Очень приятно. А где вы учились в школе?
– В Остин-Пи.
– В Остин… где?
– В Остин-Пи. Это маленькая школа в Кларксвилле. На государственной субсидии.
– Как чудесно! А почему вы выбрали юридический колледж в Мемфисском университете?
– Но это действительно хороший колледж, а кроме того, мне нравится Мемфис… – Есть и еще две причины. Меня приняли в этот университет, и я мог оплатить там учебу.
– Как замечательно. А когда вы его окончите?
– Буквально через несколько недель.
– Тогда, значит, вы станете настоящим адвокатом. Как замечательно. А где вы будете работать?
– Ну, этого я еще не знаю. Последнее время я много думаю о том, чтобы открыть забегаловку, то есть собственную контору. Я человек независимый и не уверен, что смогу работать на кого-нибудь другого. Я хочу заниматься адвокатской практикой по собственному усмотрению.
Она молча меня разглядывает. Больше не улыбается. Глаза смотрят холодно, пристально. Она удивлена.
– Это замечательно, – повторяет она и вскакивает, чтобы сделать кофе.
Если эта милая, гладенькая леди стоит несколько миллионов, она проявляет просто чудеса ловкости, скрывая подобный факт. Я внимательно присматриваюсь к обстановке.
Стол, на который я облокотился, на алюминиевых ножках, и бесцветный пластиковый верх уже очень затерт. Она живет в довольно запущенном доме и ездит на старом автомобиле. Здесь явно нет ни горничных, ни слуг. Ни декоративных маленьких собачек.
– Как замечательно, – вновь говорит она и ставит две чашки на стол. Они не дымятся. В моей что-то едва теплое. Кофе жидкий, безвкусный и пахнет плесенью.
– Хороший кофе, – говорю я, облизываясь.
– Спасибо. И значит, вы собираетесь завести свою собственную маленькую контору? Сначала, как вы понимаете, вам будет трудно.
– Да, подумываю. Но если стану усердно работать и справедливо относиться к людям, мне нечего будет беспокоиться о том, чтобы у меня не переводились клиенты.