Золотой человек - стр. 113
Умолкнув, Халл оцепенел, напрягся всем телом в предчувствии недоброго. Часть членов Директората, не дождавшись завершения его речи, поднялись из-за столов и двинулись к выходу. На губах фон Штерна играла кривая саркастическая улыбка.
– Я, – смущенно продолжил Халл, – хочу добиться запрета на пузыри «Уорлдкрафт». Таков наш нравственный, гуманистический долг перед всеми цивилизациями, что…
С грехом пополам завершив выступление, он поднялся на ноги. Серая полоса Интеллектуалов и Профессионалов откликнулась на его речь жидкими аплодисментами. Одетые в белое собственники безмолвствовали. Производственники в синем тоже. «Красные рубашки» и потребители в зеленых костюмах также хранили гробовое молчание, держались бесстрастно, даже слегка насмешливо.
Холодея от явственного осознания поражения, Халл спустился с трибуны и вернулся назад, в кулуары.
– Мы проиграли, – пробормотал он. – Понять не могу, в чем дело…
Джулия взяла его под руку.
– Возможно, тут требовалась апелляция к другим чувствам. А может, машины еще…
Из сумрака выступил Барт Лонгстрит.
– Без толку, Нат. Не выгорит.
– Вижу, – кивнул Халл.
– Морализаторством «Уорлдкрафт» не одолеть. Это не выход.
Фон Штерн подал сигнал, и члены Директората начали голосовать. Счетные машины зажужжали, пробуждаясь к жизни. Потрясенный, раздавленный, Халл молча глядел в охваченный ропотом зал.
Вдруг впереди, заслонив обзор, возник чей-то силуэт. Раздосадованный, Халл отступил в сторону, чтоб лучше видеть, однако надтреснутый старческий голос остановил его.
– Жаль, мистер Халл, жаль. Удачи на будущее!
Халл оцепенел.
– Пэкмен? – пробормотал он. – Что вам угодно?
Вышедший из сумерек Форрест Пэкмен медленно, ощупью, точно слепой, двигался прямо к нему.
Барт Лонгстрит уставился на старика с нескрываемой неприязнью.
– Пойду, Нат. До скорого, – сказал он и, развернувшись на каблуках, двинулся прочь.
Джулия придержала его за локоть.
– Барт, тебе непременно…
– Да. Важное дело. Скоро вернусь.
С этим Барт Лонгстрит быстрым шагом направился в зал, к креслам фракции производственников, и Халл остался с Пэкменом один на один.
Видеть старика в такой близости ему еще не доводилось, и теперь Халл не без интереса наблюдал, как Пэкмен, опираясь на поручень робанта, ковыляет к нему.
Стар Форрест Пэкмен был очень: сто семь лет – не шутки. Жизнь в его древнем, иссохшем теле держалась лишь благодаря инъекциям гормонов, переливаниям крови и прочим невероятно сложным очистительным и омолаживающим процедурам. Шагая к Халлу, старик не сводил с него выцветших, глубоко запавших глаз, изо всех сил сжимал узловатыми пальцами поручень робанта, дышал с присвистом, с хрипотцой.