Золотое пепелище - стр. 5
Впрочем, на отвлеченные размышления времени у него было немного: на то, чтобы укротить буйство бумаг, папок, картотек уходили все силы. Работенка – не бей лежачего. Целыми днями, аки мышь канцелярская, копошишься в папках, пробиваешь да сшиваешь бумажки, теряешь каталожные карточки – получаешь по шапке за малейшие, казалось бы, пустяковые огрехи от всех этих злющих, жизнью и молью побитых тетушек. Оказалось попутно, что не так уж «чистенько» печатает Саша. После первых двух работ его согнали с конторского «рейнметалла» и строго-настрого запретили приближаться. На его долю выпадала скорее тяжелая «мужская» работа: закручивать струбцины пресса, плюща пухлые папки, пробивать шилом дырки для сшивания листов, бегать по поручениям, сидеть на телефоне. Причем заведующая канцелярией самолично написала на нескольких бумажках, что кому говорить при каких обстоятельствах.
О том, что где-то кто-то занимается Настоящим Делом, напоминали только телефонограммы судебных секретарей, оформлявших защиту по назначению, ордера на такую защиту – и сами адвокаты. Многие из них отличались от тех, которых показывали в кино или описывали – поумнее, попорядочнее, бывалые, многие при орденах, при званиях, научных степенях. Имелись среди них настоящие легенды, как тот же Моисеич, то есть Леонид Моисеевич Беленький, заместитель заведующего. Случайно как-то выяснилось, что этот высокомерный, язвительный щеголь уже адвокатом ушел на фронт (и был исключен президиумом из рядов как злостный прогульщик), а войну завершил майором юстиции и помощником прокурора Берлинского гарнизона. С тростью же он ходил не для выпендрежа, а потому что после тяжелого ранения одна нога была короче другой. Были и другие сотрудники, от которых при желании многому можно было научиться.
Но именно такого желания не было. Было ощущение, что сидишь в тухлом подвале, набитом занудными пауками. В итоге Шурик ляпал и ляпал ошибку за ошибкой даже в самых простых документах.
Тогда тот Самый Беленький ехидничал:
– Александр, вас надо судить за простой механизмов в страдную пору.
– Почему? – угрюмо вопрошал Чередников.
– У вас вполне рабочие мозги, и вы ими не пользуетесь.
Это было стандартное начало любой выволочки, будь то неправильно записанная фамилия задержанного, обвиняемого, переданная гундосой секретаршей, не по ГОСТу оформленная сопроводиловка или запрос.
– Запомните: нет ничего важнее для правоведа, чем мелочи, – в тысяча первый раз напоминал Леонид Моисеевич, – таким невнимательным, халатным, полупрозрачным мечтателям не место в адвокатуре.