Золото Умальты - стр. 6
Позади звучали выстрелы, одна из пуль обожгла бок. Чагин упал, начал было отползать и тут провалился в ледяную промоину. Карабин, как распорка, удерживал его какое-то время на поверхности, но течение затягивало под лед. Гром бегал вокруг полыньи, рычал, готовый защитить хозяина. Следующая пуля попала по карабину. Силы стремительно уходили, а с ними и жизнь.
«Теперь все», – подумалось Чагину. Промаялся на свете сорок шесть годков, а вроде и жить не начинал, все откладывал. И в тюрьме посидел, и трудником в монастырях побывал, и отшельником провел две долгие зимы на дальней сибирской заимке. Не нажил ни семьи, ни богатства, хотя водил по тайге обозы пушного товара, китайской контрабанды и неучтенного казною золота с дальневосточных приисков.
«Господи, прости», – он мысленно перекрестился, из последних сил держась за карабин.
Бандиты подходили к полынье. На их глазах смельчак-проводник вскрикнул и ушел под лед, увлекаемый течением реки.
Предводитель в древесной маске прицелился, чтобы прикончить рычащую собаку, но молодой сообщник повис у него на руке.
– Не надо! Не стреляй! Собаку не трогай!..
Тот все же выстрелил, промахнулся, чертыхнулся с досады – пса и дух простыл.
Предводитель бандитов обернулся к обозу.
Темный, коричневатый золотой песок тонкой струей вытекал из пробитого кожаного мешка, смешиваясь с окрашенным кровью снегом.
Глупец кучер лежал, раскинув руки, и его мертвые глаза бессмысленно таращились на убийцу. Предводитель снял маску, натиравшую виски. Зачерпнул снега, бросил на лицо покойника и каблуком сапога впечатал в мертвые глазницы. Взял под уздцы притихшего лохматого мерина.
Подсадив на козлы раненого Салтана, разбойники потащили обоз вверх по течению реки. Не замечая, что с берега, из тени громадных елей, за ними наблюдает чей-то внимательный взгляд.
Глава вторая. Тунгусы
Everett Collection / shutterstock.com
В голове шумело, в висках пульсировала кровь, где-то вдалеке, словно сквозь толщу воды, слышались звуки глухих ударов.
Чагин с трудом разлепил глаза, коротко, чуть слышно застонал. Его ослепил свет: пламя костра полыхало, отражаясь в воде. Отдаленно, как сквозь сон, он слышал глухие удары бубна, бессвязное бормотание, вой.
Что это, ад? Значит, это не сказки? Адское пекло жарит, а ноги ледяные… И черти воют бесовскими голосами.
Вдруг на его веки легла чья-то мягкая и теплая ладонь. Женская.
Значит, не ад.
Над ним склонилось лицо молодой тунгуски. Раскосые темные глаза смотрели с внимательным любопытством, в их блеске Чагину почудились забота и нежность.