Размер шрифта

Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - стр. 14

Полдень отодвигает хижины, солнце, словно воришка, карабкается по стенам.

У Африки – собственная судьба в вечности: подвиги,

идолы, царства, непроходимые джунгли, мечи.

Я смог добраться – до сумерек и до селенья.

Обещание в открытом море

Родина, я не обрел твоей близости, но у меня твои звезды.

Глубь мироздания их изрекла, а теперь в благодати теряются мачты.

Звезды слетели с высоких карнизов, как стая испуганных голубей.

Звезды поднялись из патио, где водоем – звонница, перевернутая меж двух небес.

Звезды взвились из растущего сада, чей беспокойный шелест темными водами подступает к подножью стены.

Явились из захолустных закатов, гладких, как заросший сорной травой пустырь.

Звезды бессмертны, звезды неистовы, в вечности с ними не сравниться ни одному народу.

Перед стойкостью звездных лучей людьми населенные ночи свернутся, как палые листья.

Звезды – край невиданной ясности, и как-то случилось, что моя родная земля в их стихии.

Почти страшный суд

Мое праздношатание по улицам вольготно живет в ночи.

Ночь – долгий и одинокий праздник.

В глубине души чувствую, что я прав, и горжусь собой.

Я свидетель мира, я исповедуюсь в необычайности мира.

Я пел о вечном: о яркой строптивой луне, о ланитах, лакомых для любви.

Я чествовал стихами город, меня сжимающий стенами,

и предместья, живущие на разрыв.

Меня изумляет то, что других заземляет.

Перед песней несмелых поджигаю голос закатом.

Предков по крови и предков по грезам прославляю и воспеваю.

Я был, я есмь.

Твердыми словами скрепляю чувство,

готовое расточиться в нежности.

Память о давней подлости возвращается к сердцу,

как мертвая лошадь с прибоем к берегу, возвращается к сердцу.

Но на моей стороне улицы и луна.

Глоток воды услаждает нёбо, и строка не отказывается петь.

Красота устрашает: кто посмеет меня осудить,

если я заслужил прощение одинокого полнолуния?

Вся моя жизнь

И опять – незабытые губы, единственные и те же!

Я был упорен в погоне за радостью и бедой.

Пересек океан.

Видел много дорог, знал одну женщину, двух или трех мужчин.

Любил одну девушку – гордую, светловолосую, испанского ровного нрава.

Видел бескрайний пригород с ненасытным бессмертьем закатов.

Перепробовал множество слов.

И верю, что это – всё, и навряд ли увидится или случится что-то другое.

Верю, что все мои дни и ночи

не беднее и не богаче Господних и каждого из живущих.

Последнее солнце в Вилла-Ортусар

Вечер как перед Страшным судом.

Улица как разверстая рана небес.

Не знаю, что там пылает в глубине – ангел или закат.

Бескрайность нависает надо мной с навязчивостью кошмара.

Горизонт сдавлен проволочной изгородью.

Страница 14

На следующую страницу