Золото старых богов - стр. 35
«Или в Ирии с высокими мужами пирует», – подумал Духарев, но мысль не озвучил, понятное дело. Не то Сладушка ещё больше расстроится. На сей раз из-за его души.
– Завтра Илья в церковь с нами пойдёт! – заявила она решительно. – В нашу. Сам митрополит отслужить обещал. Ты тоже будь.
– Ну, это понятно, – кивнул Духарев.
Слада ещё что-то говорила. О душе, о бесах… Сергей Иванович не слушал. О своём думал. О том, что для него важнее. О политике.
Митрополит киевский Михаил, поставленный патриархом константинопольским Николаем, сам был из булгар[6], по-словенски говорил внятно, но духом был ромей. Иначе кто бы его послал присматривать за порфирородной кесаревной и её новоокрещённым мужем Василием, коего в миру звали Владимиром Святославичем? Ромей же ромей и есть, будь он хоть булгарин, хоть печенег, хоть сириец. И мисянская[7] церковь, коей покровительствовало семейство Сергея Ивановича, любовью ромеев не пользовалось. Конкуренция. Были даже случаи, когда с подачи ромейской обижали прихожан. Но так было до тех пор, пока Духарев не обозначил чётко: это моё.
Он – спафарий империи. Причём не просто «меченосец», а вдобавок с личным доступом к дверям императорских покоев и в кабинет императорского постельничего, то бишь паракимемона, коий по совместительству является чем-то вроде премьер-министра империи.
Сергей Иванович не поленился в своё время продемонстрировать компетентным людям подаренный Автократором Василием перстенёк с ликами обоих[8] императоров. Ну желает могущественный «меч» империи взять под покровительство булгарскую церковку, почему бы и нет? Известно же, что супруга его – мисянка. Иной муж жене браслеты дарит, а спафарий Сергий – личную церковь.
Учитывая, что в имперской табели о рангах свободный доступ к паракимемону был на локоть выше головного убора митрополита, а в канцелярии византийского премьер-министра оба они числились имперскими, скажем так, агентами влияния, то… В общем, понятно.
Впрочем, митрополит Михаил Духареву нравился. Достойный человек. Глубоко верующий, харизматичный… В общем – на своём месте. Вот только здоровьем слабоват.
– Я с Ильёй поговорю, – пообещал Сергей Иванович. – И в церковь завтра вместе с нами пойдёт. С митрополитом-то что? Как здоровье?
– Худо, – вздохнула Сладислава. – Болен тяжко и не бережёт себя. Еле на ногах, а опять в дорогу собрался. Аж в Ростов.
Илью Сергей Иванович застал за работой: тот помогал строить конюшню на расширившемся за счёт взятого у Свардига родовом подворье. Само собой, княжичу вовсе не обязательно было заниматься подобным трудом, но Илья не столько трудился, сколько развлекался. Ловил брошенное снизу уже обтёсанное по размеру брёвнышко и укладывал его в положенное место. А метал брёвна не кто иной, как Гудмунд Праздничные Ворота. Посланное им бревно красиво взлетало точно на нужную высоту, где и зависало на мгновение, достаточное, чтоб Илья, балансирующий на недостроенной стенке, брал его буквально из воздуха и направлял на нужное место, укладывая в смысле себе под ноги. Чтобы в следующий момент пробежать по нему до угла, перескочить на соседнюю стенку и принять следующее брёвнышко.