Золото - стр. 20
– Может, для начала возьмешь на себя хоть каплю ответственности? – рычит он.
– Я же тебе уже сказала. Это сделали они. Они манипулировали мной.
– А ты так легко им поверила? Пока они нашептывали тебе обо всем, чего ты якобы достойна. Ты ни разу не усомнилась в их словах, потому что сама так считаешь. Думаешь, весь мир тебе должен, потому что ты гордая избалованная стерва.
Я скрежещу зубами. Между ними хрустят крошечные кусочки льда.
– Не называй меня стервой.
– Тогда и не веди себя, как стерва, – огрызается наемник.
– Во всем виноваты фейри.
– Ну вот, снова заладила, – парирует он, в его глазах сквозит ненависть. – Всегда виновен кто-то другой. И проблема чужая. Но правда в том, что ты сама поспособствовала тому, что сейчас вокруг тебя происходит.
В гневе я резко выпрямляюсь.
– Ты ничего не знаешь.
– А ты, похоже, ничего не чувствуешь. Тебя вообще волнует, что эти солдаты направляются к Шестому царству?
– Конечно! – выпаливаю я.
Он с отвращением окидывает меня взором. Словно я ему омерзительна.
– Не похоже, Холодная царица. Может, люди правы, и у тебя правда нет сердца.
Сердце, будто осколки льда, пронзает гнев.
– Выметайся.
– Вот уж нет, – говорит он и подходит еще ближе, прижимаясь ко мне грудью. Я замираю, не дыша, так меня поражает исходящий от него жар. Он проникает под ребра, словно хочет высечь искру, как кремень о камень. – Пожалуй, останусь здесь, вонжу тебе клинок в грудь и посмотрю, попал он в кусок льда или в плоть.
– Они направляются к моему царству! – кричу я ему в лицо, и мой пронзительный крик разносится по комнате. – Ты понятия не имеешь, что я чувствую.
– Ладно, – говорит он и наклоняет окутанное тенью лицо. Теперь я вижу, как угрожающе сверкают его темные глаза. – Тогда поделись тем, что чувствуешь, Холодная царица. Выложи все. О том, как твое королевство тебя отвергло. Как твой муж поступил так же. Как твой народ восстал против. Как отец едва выносил твое присутствие, потому что ты не владела магией. – Он наклоняется, чтобы произнести последнее мне прямо в ухо: – Как я убил твоего любовника.
Во рту вдруг становится сухо.
Наемник слегка отодвигается, обводя взглядом мое лицо, пока я судорожно пытаюсь сделать вдох. Воздух между нами становится густым, пронизанным тем, что нельзя назвать просто напряжением. Мы словно воюем, дыша. Делаем одновременно вдохи, прижимаясь друг к другу грудью, словно боремся за господство. За пространство. Оба хотим, чтобы другой уступил.
Или, возможно… оба хотим продолжать борьбу.
Хотим чувствовать.
И хотя я уже на протяжении нескольких дней чувствую лишь приятный холод, тепло его тела и жаркое дыхание как будто проникают в меня. Прогоняют оцепенение, в котором я пребывала столь долго, и мне… это не нравится.