Золото Хравна - стр. 67
Однако молодого человека уже не было рядом со священником, и вопросы отца Магнуса остались без ответа.
– Мне по душе ваши слова, Стюрмир, сын Борда, – произнес сюсломан Маркус. – Не скрою, поначалу сказанное вами меня насторожило, но теперь я вижу, что вы муж учтивый и совестливый. Итак, тинг состоится в среду. И, полагаю, чем скорее будет принято решение, тем лучше.
– Аминь, – негромко произнес Нилус Ягнятник. – Я тоже думаю, сюсломан, чем скорее, тем лучше, – добавил он с нажимом.
Сюсломан Маркус отвечал ему строгим взглядом.
– Все должно вершиться по закону, согласно уложениям государя Магнуса, сына Хакона, отца нынешнего нашего короля Эрика, – сухо закончил он свою речь.
Глава 6
Торлейв летел на лыжах через лес. Мало кто во всей округе смог бы угнаться за ним. Он мчался как ветер, только свистело в ушах. Леса по сторонам он не видел; ветви, снег – все слилось воедино. Лишь поворот мелькал за поворотом да полозья скрежетали о замерзший наст. Он бегом взбирался на холмы и вихрем слетал вниз. Один раз, не рассчитав на спуске, он упал в снег, но тут же поднялся и побежал дальше.
Он пронесся по льду озера, пролетел через выгон, ворвался в северные ворота усадьбы и только здесь остановился и перевел дыхание.
Вильгельмина, увидав его с крыльца, побежала навстречу. – Что с тобою? – спросила она, взглянув в его осунувшееся лицо. Он обнял ее, не говоря ни слова, – просто не в силах был ничего произнести.
– Еще что-то случилось? У тебя рука в крови.
– Я упал. Там, кажется, был камень, – сказал Торлейв, отрывисто дыша.
Они вошли в сени.
– Давай я промою ссадину.
– Нет, – мотнул головой Торлейв. – Собирайся, мы идем к Йорейд. Права была она, когда говорила, что тебе лучше остаться у нее. Позови Оддню и Кальва, они тоже должны знать. Ну же, поторопись.
– О чем ты, Торве? Почему? Что такое могло произойти?
– Скорее, прошу тебя!
– Оддню и Кальва нет, я их отпустила до завтра. Муж сестры Оддню – единственный, хоть и дальний родич старика Клюппа во всей округе. Им пришлось взять все хлопоты о похоронах и поминках на себя. Я ссудила им из тех денег, что отец оставил мне на хозяйство. Скотину я покормила и подоила коров; хотя, сказать по правде, Торве, доить – не самое любимое мое дело, и две коровы на одну меня – многовато. Я, кажется, провела в хлеву целую вечность…
– Послушай меня, пожалуйста! Я хочу, чтобы ты как можно скорее ушла отсюда.
– А что же усадьба? Останется без присмотра всю ночь?
– Ничего с ней не станется. Собирайся быстрее, я пойду запру конюшню и хлев.
– Хорошо, – пожала плечами Вильгельмина. – Раз ты говоришь. Хотя я ничего не понимаю. На тебе лица нет, ты едва дышишь. Хочешь пахты?