Размер шрифта
-
+

Золотая пряжа - стр. 18

Сходство было совершенным, вплоть до кистей рук. Только на этот раз девушка не прятала их под перчатками: на стеклянных пальцах блестели серебряные ногти. Юноша рядом с ней выглядел моложе Уилла, хотя кто знает, сколько лет ему на самом деле.

– Всего несколько недель, – ответил Игрок.

Джекоб задался вопросом, читает ли эльф и прочие его мысли.

– Шестнадцатую ты уже знаешь. Семнадцатый имеет больше лиц, чем она, но думаю, не будет лишним присовокупить к ним и твое.

Джекоб грубо оттолкнул девушку, когда та протянула ему руку. Ее «брату» – если его можно было так назвать – это не понравилось, но эльф предостерегающе посмотрел на него, и фигура Семнадцатого снова стала стеклянной, а потом слилась с зеркалом. Шестнадцатая последовала за ним, однако не раньше, чем улыбнулась Джекобу глазами Клары.

– Должен заметить, больница, где я одолжил у невесты твоего брата лицо, – примечательное место, – продолжал эльф. – Там, как нигде, можно понаблюдать за работой смерти. Еще та мистерия! – Игрок достал из кармана медальон, не больше карманных часов. В нем оказалось два зеркала: темное и прозрачное. – Мне было достаточно оставить их на столе медсестры. Никто из вас не может не поддаться искушению лишний раз взглянуть на свое отражение. Словно чтобы удостовериться, что его лицо все еще при нем. Вас пугает, когда оно начинает меняться.

Тут Игрок снова поменял обличье. Теперь перед Джекобом стоял Норебо Джон Ирлкинг, с которым они встречались в Чикаго.

– Позволь представиться, Оберон – обязанный своим карликовым ростом проклятию Феи. Признаюсь, я надеялся, что ты поймешь мой намек. Зеленые глаза… Ну и имя, конечно. Лицо я позаимствовал у актера, который прекрасно воплотил Оберона на сцене. Мне всегда нравилось играть образами, в каких вы нас представляете. Или самих себя.

Лица сменялись одно за другим. Одни казались Джекобу знакомыми, другие нет. Наконец перед ним предстал человек, которого он помнил больше по фотографиям на столе матери.

Игрок смахнул с лица седеющую прядь Джона Бесшабашного.

– Твоя мать так ничего и не заподозрила. Я очень привязался к ней. Больше, чем мог себе позволить. Хотя, боюсь, принес ей счастья не больше, чем твой отец.

Клара



В первый раз Клара обратила внимание на эту девушку еще в коридоре, где обсуждала с врачом состояние ребенка, госпитализированного с аппендицитом. Лицо посетительницы показалось знакомым, однако за хлопотами Клара тут же о ней забыла.

Уилл опять мучился бессонницей и не хотел говорить, что именно не дает ему уснуть. Вместо этого он придумывал отговорки, для Клары и самого себя. Луна, плотный ужин, книга, которую ему непременно нужно дочитать до конца… Он стыдился самого себя и прятал свои мысли, желания и чувства. В них был другой, невидимый Уилл. Кларе давно следовало взглянуть правде в глаза, но идти по следам невидимок непросто. Как будто в сердце Уилла была тайная комната, куда и сам он имел доступ разве только во сне.

Страница 18