Золотая ловушка - стр. 2
Вершина скалы была перевалом. На той стороне вниз спускался пологий склон густо заросший субтропическим лесом, характерным для побережья Мексиканского залива. Далее чашей виднелась долина, покрытая густо-зеленым цветом растительности.
Я оглянулся назад. Полуденное солнце яркими бликами отражалась в течении многоводной реки. Священная земля Маниту!
– Этот остров был проклят из-за белой чумы, искавшей здесь золото, – поведал шаман, переведя дух. – Много-много лет не ступала сюда нога краснокожего человека.
Белая чума – это я: так индейцы зовут бледнолицых. Однако…
Мы спустились в долину. Из-под последнего камня, не покрытого ни травой, ни лишайником, струился маленький ручеек. Шаман припал на колено, провел по воде рукой с похожими на когти ногтями – потом хлебнул из ладошки.
Не оборачиваясь, сказал мне:
– Многие сыны Маниту с той поры ушли в Долину Вечной Охоты. Но мы помним об этой земле и не забываем ее, как бы нам ни было тяжело. Здесь для нас всегда будет земля наших предков.
Крутые скалистые берега для тех, кто не знает куда пристать, служили надежной защитой от проникновения. Теперь индейцы боятся здесь появляться – разве только шаманы. Поэтому остров необитаем.
Я опускаюсь на колени перед прозрачным родником, припадаю губами и пью – вода прохладная, но не ледниковая: зубы не ломит.
Шаман достал из котомки, висевшей у него на ремне через плечо, кусок сушеного мяса – пимикан:
– Закуси.
Я вгрызаюсь в него зубами, шаман свою долю мнет и елозит во рту беззубыми деснами и языком – долог будет его обед! Для меня он закончился быстро.
Шаман встает и идет вперед вдоль по долине высокой травы – я следом. Час идем, второй, третий, огибая гору с которой сошли – снова надвигается пологий склон, покрытый лесом. За ним должен быть скалистый обрывистый берег.
Там, где кончается лес, а скалы еще возвышаются впереди, открывается вид на подземный ход – то есть чернеет в скальной стене пещера.
– Мы пришли, – говорит шаман, – отдохнем.
А сам достает из-за пояса томагавк и начинает рубить толстые сучья мексиканского кедра. Все мое снаряжение, кроме оружия, конечно, осталось в пироге на берегу. По приказу проводника собираю хворост и развожу костер. Потом, по его же просьбе, ищу на кедрах наросты смолы и отковыриваю их ножом.
Становится понятна затея старика – он готовит смолистые факела, которые горят долго и не чадят. По-видимому, нам предстоит путешествие внутрь пещеры.
Потом мы еще раз поели, и остаток дня спим у костра.
Почему в пещеру надо входить ночью, пока не знаю.
Я подходил к ее входу, собирая хворост, вглядывался в сажную темноту – потолок высокий, пол почти горизонтальный: туда даже на лошади можно въехать. Но что там за чертой видимости – вопрос.