Золотая кровь (том первый) - стр. 8
Эмбер поставила фонарь на стол и, впустив гонца, с силой захлопнула дверь ногой.
— От Его светлости, − тихо произнёс гонец и протянул ей сложенный вчетверо листок, запечатанный красным сургучом.
− Только письмо? На словах ничего? – спросила Эмбер, взламывая сургуч.
− Ничего.
Впрочем, Его светлость, граф Морено, чересчур осторожен для того, чтобы доверять что-то на словах посыльному, пусть даже надёжному человеку.
Гонец приложил два пальца к плечу в привествии, бросил короткий неодобрительный взгляд на сваленные в углу вещи и скрылся в сумраке коридора.
− Иди уже с миром, − буркнула Эмбер, задвигая засов.
В одобрении посыльных она не нуждалась.
Зря, конечно, она назвала Его светлости этот адрес. Вполне бы хватило и склепа на кладбище Санта−Муэрте, где так удобно забирать и оставлять послания. Но дело намечалось важное, очень важное, судя по тому, что Его светлость сказал ей в прошлый раз. И плата за него будет очень щедрой. И, если всё пройдёт удачно конечно, она сможет сменить эту каморку на приличное жильё, а вскоре и вовсе убраться из Акадии навсегда. Именно поэтому она уступила своей осторожности и рассказала Его светлости, где её можно найти. Но сейчас нехорошее предчувствие защипало в ноздрях отголоском предупреждения. А Эмбер никогда не игнорировала предчувствия.
Ладно. Это был сознательный риск. Ей нужны деньги и быстро, и она съедет отсюда сразу же, как только их получит. Вот сразу же на следующее утро. Его светлость обещал хорошую сумму. И не только. Ещё новое имя. Документы, с которыми ей будет легко выбраться из города и начать где-то новую жизнь. Может быть, не так скоро, конечно. Для начала нужно сделать то, что он попросит. Потом… Потом отомстить. С деньгами это будет проще осуществить. Ну, а потом можно будет и уехать куда подальше из Акадии.
Эмбер решила, что оно того стоит. И хотя это самая крупная ставка и самая опасное дело в её жизни – она не проиграет. Что бы там ни хотел заполучить Его светлость, она это добудет и избавится от каморки местресс Арно, запаха варёных бобов и лука, что проникают сквозь неплотно пригнанные доски пола, крыс на улице и пьяных посетителей, горланящих песни до поздней ночи. А ещё от необходимости всё время бежать.
Записка была короткой.
«Улица Боскоджо, 12. Завтра. На закате».
Она подожгла записку, внимательно разглядывая, как заворачивается обугленный край бумаги. Ноздри уловили слабый аромат одеколона. Письмо оказалось надушено специальным составом. Его светлость себе не изменяет − любовь к роскоши в каждой мелочи. Даже ей, той, кто выполняет для него не самую чистую работу, он отправляет послания на дорогой ароматизированной бумаге.