Золотая книга романов о любви для девочек - стр. 11

Шпарили они к своей даче широкими скачками – спортсмены такому мастерству позавидовали бы. И больше недели не выходили на промысел. Потом все же жадность победила. Выползли. И никто их не искал, санкций не предъявлял… Бизнес у них был хороший, цветущий-растущий такой бизнес. Молодые пенсионеры Парасоловы не бедствовали. На рынке их видели регулярно, называли энтузиастами и тружениками – причем особенно те, у кого с участков они и таскали.

За это лето я уже несколько раз слышала, как вместе с другими дачниками Парасолы негодовали на то, что в поселке процветает беспардонное воровство с участков, как ругали молодежь – и поселковую, и деревенскую, которая, конечно же, и таскала выращенное непосильным трудом, для чего и собиралась в группы темными ночами… Слушать этот бред было обидно. Но и доказать обратное не представлялось возможности.

А хотелось. Очень хотелось. Потому что справедливость должна торжествовать. И теперь вот, значит, дело вот-вот дойдет до драки. В результате которой нашим, конечно, наваляют так, что мало не покажется. А деревенские, которых подозревают ни за что, справедливо обидятся. А потому тех, кто возвел на них напраслину, будут бить особенно тщательно.

Стоп! Деревенские… Им же тоже надо сказать, что о них думают у нас в поселке. Вернее, не то чтобы просто сказать, а спросить, как там все обстоит на самом деле. Они это по дачам шныряют или не они? Может, кто-то работает параллельно Парасоловым? Выяснить, все обязательно надо выяснить!

И я, проигнорировав уборку на участке, помчалась обратно в Листвяны. На мосту уже никого не было. Я даже испугалась – битва или уже началась, или вот-вот начнется.

Но все было тихо. А наши перебазировались на пляжик. Я помахала им с моста. Те, кто меня разглядел, махнули мне в ответ. И я наладилась к деревенским.

Страшный, который первым попался по дороге, услышав мои вопросы, обиделся. Он как раз и общался с тем парнем, который недавно появился в деревне и на которого наши тут же подумали, что он вор. Так что за эти обвинения Страшный сам готов был накатить кому-нибудь в лоб. Но я попросила никому ничего не накатывать.

– Делать нашим больше нечего! У нас у самих этого добра на огородах растет – хоть обожрись! – гневно заявил Страшный. И плюнул так далеко, что плевок мелкодисперсно растворился в воздухе.

– Я понимаю… – кивнула я.

Но Страшный решил, что я ему не верю. И обиделся еще сильнее.

– Да я пойду сейчас всех наших найду, блин! – зло сказал он. – Я со всеми поговорю. И если ваши за базар отвечают, то…

«А наши и сами не знают, отвечают они за этот самый базар или нет!» – подумала я.