Золотая империя - стр. 79

Кроме того, с этой задачей Али наверняка справится и сам. Он подошел к книготорговцу.

– Мир вашему дому… Мир вашему… вы меня слышите? – прокричал Али, щелкая пальцами у того под носом.

Мужчина моргнул и склонил голову, приняв какой-то осоловелый вид.

– Слушаю! – проговорил он не совсем уверенно.

– Я хочу купить вот это, – объявил Али. Он порылся в сумке в поисках монет, которые Якуб дал ему сегодня утром.

–  Мне тебя Бог послал, – плакал аптекарь, любуясь своим свежеотполированным столом. – Ты… как твое имя, напомни? – добавил он, потому что за ночь он снова и снова забывал имя Али, а иногда и само его существование.

Али протянул монеты:

– Этого достаточно?

Книготорговец взглянул на монеты и снова моргнул.

– Да, – сказал он, выхватывая их из рук Али. – Это ровная сумма.

– Вот как, – ответил Али, замечая, с каким злорадством торговец спрятал деньги в небольшой сундучок. Али знал, что некрасиво думать о других худшее, но был почти уверен, что его только что облапошили.

– Что ты делаешь?

Али вздрогнул, услышав голос Нари.

– Ничего! – быстро сказал он, оборачиваясь, в надежде, что она не догадается, как легко его только что обманули. – Куда дальше?

– Обедать. Пришло время отплатить тебе за фытыр, который ты достал для меня в Дэвабаде, настоящей египетской едой.

Али лежал рядом с ней на крыше в окружении остатков их пиршества.

– Признаю свое поражение. Человеческая еда вкуснее.

– Я же говорила, – ответила Нари, доедая последний ломтик арбуза и отбрасывая корку в сторону. – Колдовские пряности и в подметки не годятся уличной выпечке.

– И все же ты не просто так выбрала именно это место, чтобы насладиться нашей трапезой, – подколол он, жестом обводя разрушенное здание, на крышу которого они забрались. Это было похоже на ханаку, суфийскую обитель, заброшенную, когда центр города сместился. – Люди верят, что руины заселены джиннами, верно?

– Именно. Когда я была младше, то любила здесь прятаться. И отсюда открывается прекрасный вид, – добавила она, глядя на россыпь коричневых куполов и минаретов на фоне сверкающего Нила.

Али с трудом привстал, принимая сидячее положение.

– Это да. – Но затем его лицо окрасилось печалью, стирая минутную беспечность, которой он недолго наслаждался. – Такой же вид на Дэвабад открывался с башни Цитадели, – тихо проронил он, проводя пальцами по разбитым кирпичам. – До сих пор трудно поверить, что ее нет. Цитадель так долго заменяла мне дом, и солдаты были мне как семья.

Его слова разбередили и ее раны.

– Я точно так же воспринимала лазарет и Низрин. И Джамшида, – добавила она, почувствовав укол вины.