Золотая империя - стр. 17

– Ты прибыла не просто с Нила, а со стороны… того места.

Любопытство Нари не позволило ей не спросить:

– Вы говорите о разрушенной деревне на юге? Что там произошло?

Он содрогнулся, вытаскивая Али из повозки.

– Лучше не говорить о таком вслух. – Он зашипел, когда его пальцы коснулись кожи на запястье Али. – Он весь горит. Если ты принесла лихорадку в нашу деревню…

– Знаете что? Думаю, дальше я сама справлюсь, – сказала Нари с фальшивой бодростью. – Спасибо!

Ворча, возница сбросил Али ей на руки и отвернулся. Пытаясь приноровиться к весу его тела, Нари кое-как закинула одну руку Али себе за шею, после чего, кряхтя, направилась к маленькой лавке в конце темной улочки – к лавке, на которую она возлагала все свои надежды.

Колокольчики зазвенели как обычно, когда она открыла дверь, и, услышав знакомый звук и почувствовав знакомые запахи трав и эликсиров, она чуть не согнулась пополам от переизбытка чувств.

– Мы закрыты, – раздался хриплый голос из глубины лавки – старик даже не потрудился оторвать взгляд от стеклянного пузырька, который наполнял. – Приходите завтра.

Нари проиграла битву со слезами, едва услышав его голос.

– Прости, – сказала она со сдавленным всхлипом. – Я не знала, куда мне идти.

Пожилой аптекарь уронил пузырек на пол. Стекло разбилось, но он этого даже не заметил. Якуб уставился на нее широко раскрытыми от изумления карими глазами:

– Нари?

Поразительно, как легко оказалось убивать.

Дара смотрел на опустошенный лагерь Гезири, разбитый на территории ухоженных дворцовых садов. Это было дивное место, самое подходящее для приема почетных гостей короля. Высокие финиковые пальмы с их родины в огромных керамических кадках росли промеж невысоких фруктовых деревьев, а над дорожками, вымощенными камнями янтаря, висели сверкающие зеркальные фонари. Несмотря на то что от магии здесь не осталось и следа, как и повсюду в Дэвабаде, шелковые шатры переливались на солнце, а в неподвижном воздухе раздавалось тихое журчание водяных фонтанов. Аромат цветов и ладана резко контрастировал с едким запахом подгоревшего кофе и кислого мяса – испорченного ужина внезапно убитых гостей. Стоял в воздухе и еще более тяжелый запах, запах крови, смешавшейся со сгустками медного пара, все еще висевшего в воздухе.

Но Дара так привык к запаху крови, что перестал ее замечать.

– Сколько их было? – тихо спросил он.

Приказчика, стоявшего возле него, трясло, как осиновый лист, и он чудом держался.

– Не меньше тысячи, г-господин. Путешественники из южной Ам-Гезиры, прибыли сюда на Навасатем.

Путешественники. Дара перевел взгляд с шатров и деревьев, создававших идеальную атмосферу для сказочного пиршества, на ковры, впитавшие столько крови, что она ручейками утекала в сад. Путешественники Гезири, многие из которых, должно быть, приехали в Дэвабад впервые и еще недавно с восторгом взирали на знаменитые городские базары и дворцы, умерли быстро, но не мгновенно. У многих хватило времени, чтобы сбежать – они умерли, обхватив головы руками, на мощеных дорожках. Другие погибли, цепляясь друг за друга, а десятки – в панической давке, вероятно, при попытке сбежать с небольшой площади, заставленной торговыми рядами. Пар, насланный Манижей, не видел различий между молодым и старым, между женщиной и мужчиной, лишая жизни всех с равной бесцеремонностью. Молодых вышивальщиц, стариков, натягивающих струны на лютни, детей с конфетами в липких руках.