Золотая Грива - стр. 11
Быстро наполняется бабушкина корзина.
Возле какого-то пня с гладкой поверхностью, похожего на стул, баба Лина останавливается, сдувает с него мелкий мусор и садится.
– Отдохнём малость, Горушка, что-то у меня дыхание перехватывает и пульс частит.
– Сердце? – участливо спрашивает Горка.
– Возраст, – грустно усмехается баба Лина, – старость, можно сказать, тоже своего рода болезнь. А один большой учёный древней Греции по имени Сократ болезнью назвал даже вообще всю жизнь человека. Каково?
Баба Лина глубоко вздыхает и трёт ладонью левую половину груди.
– Мне, Горушка, уже 80 годков настукало.
Она лукаво щурится.
– А скажи-ка, дорогой, во сколько раз я тебя старше?
– Я плохо считаю в уме, – хмурится Горка, морщит лобик и через мгновение отвечает, – ну если целым числом, то в тринадцать раз.
– Умничка, – хвалит баба Лина, – я в твои годы так считать не могла.
Рядом с пнём, на котором сидит баба Лина, ещё один со свежим следом пилы. Поверхность подсохла и на ней видны волнистые ниточки по окружности. Баба Лина обращает на пень внимание.
– Как ты, Горушка, считаешь: молодым или старым было это кем-то загубленное, будь они неладны, дерево?
– Не знаю, – признаётся Горка.
– Вот по такому срезу пня, как по книге, можно прочитать историю жизни дерева.
– По этим неровным колечкам?
– Абсолютно так. Все основные события, все превратности его судьбы. День за днём, год за годом наращивает дерево клетку за клеткой, кольцо за кольцом. Посмотри, годичные кольца все разные, значит дерево тоже жило по-разному. Как и человек.
– Столько же лет?
– Нет, Горушка, гораздо больше.
В Украине, на реке Днепр есть остров под названием Хортица. На нём растёт дубрава с деревьями толщиной более двух метров. Представляешь? Это несколько обхватов наших рук.
Баба Лина показывает, каких обхватов.
– В этой дубраве было дерево, которое прожило две тысячи лет. Дуб-великан!
– А в нашей тайге есть такие долгожители?
– Конечно! Когда я ещё училась в Московском университете и ездила на практику в Сибирь, то в районе городов Братск, Усть-Казачинск и Ленск мне показывали сосновые боры трёхсотлетнего возраста. И там росла сосна, которой было шестьсот лет. Значит есть такие и в наших забайкальских таёжных дебрях.
Баба Лина и Горка двигаются дальше и входят в высоченные – по самую грудь бабе и шею внуку – густые заросли травы. Всюду на красных, жёлтых цветах девясила, горошка, клевера, гроздьях шалфея, лопаточках лилий сидят шмели. Большие и маленькие, серые, рыжие и пёстрые, они иногда с коротким гудением перелетают с цветка на цветок, деловито копаются в них.