Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался? - стр. 8
Первое: сокращение фронта борьбы со знанием.
В самом деле, католическая церковь – олицетворение и самая влиятельная сила эпохи феодализма – во всяком продвижении научного знания видела (и нельзя сказать, что безосновательно) покушение на свою идеологическую монополию и тесно связанные с ней властные полномочия и экономические привилегии. Отсюда по-своему логично вытекала и главная задача “культурной политики” – вести круговую блокаду всех наук, чтобы законсервировать знание в имеющихся границах или хотя бы поставить его распространение под строгий контроль. Сходным образом старались действовать в этот период и другие крупные религиозные иерархии, естественно, с поправкой на то, что им до всевластия было ещё дальше, чем папскому престолу.
А вот вышедший на транснациональный уровень капитализм реальную угрозу своим позициям ощущает только со стороны общественных наук. Поэтому жёсткое торможение объективных исследований в области философии, истории, политэкономии, психологии и попытки подменить сведения о действительных социальных закономерностях более или менее тонкими фальсификациями сочетаются здесь со спокойным или даже заинтересованным отношением к развитию естественнонаучных дисциплин, а особенно тех из них, что сулят достижение технологических преимуществ над конкурентами.
Второе: расширение форм борьбы со знанием.
До тех пор, пока книги оставались преимущественно рукописными и довольно редкими, главным средством популяризации знаний являлись личные контакты “знатоков” с их непосредственным окружением. В таких условиях для властей, обнаруживших очаг распространения признанных “вредоносными” идей, не составляло большого труда выявить главных разносчиков “умственной заразы” и тех, кого им удалось “инфицировать”, и за счёт их изоляции (а бывало, что и уничтожения) локализовать либо даже полностью преодолеть ту или иную “идеологическую эпидемию”.
Однако по мере развития носителей информации и средств их тиражирования задачи мракобесов всё больше усложнялись, и уже в начале ХХ века не то что перекрыть, но и просто отследить все каналы распространения тех или иных сведений становится практически невозможно. Тем более это относится к нашему времени, когда в знакомстве с любого рода информацией, включая “еретическую”, можно подозревать буквально каждого. Поэтому современные инквизиторы, выходя на бой с наукой, уже не могут, подобно своим патриархальным коллегам, делать главную ставку на неспецифические методы подавления, будь то судебное преследование, тюремная изоляция или физическое уничтожение пытливых исследователей. (Хотя, как показывает опыт, полностью отказываться от такого способа воздействия на неугодных авторов, как прямая или чуть завуалированная травля, пока никто не собирается.) Чтобы и в новых условиях добиваться желаемого, защитникам невежества приходится расширять арсеналы средств борьбы со знанием и изобретать такие “вакцины” и “пилюли”, которые, во-первых, действовали бы именно на интеллектуальном уровне и были деперсонализированными, нацеленными не на каких-то конкретных личностей, а на всё понимающее речь население. А во-вторых, затрудняли восприятие нежелательных идей, а ещё лучше – давали бы обработанным умам полный иммунитет от “зловредных поветрий” в области мысли (подробнее об этом см. раздел