Знамение - стр. 27

– Они же голодные, Нефтис. – покачал головой Найл. – Им нужно беречь силы. Согласись, поднять человека на тридцать шагов легче, чем на триста? Хорошо хоть, тут подняли.

Из двуногих самостоятельно смогли забраться на обрыв только дети, да и у тех не осталось сил двигаться дальше.

– Целый день потратили, – покачал головой Найл. – А вперед продвинулись, считай, всего на десяток метров.

Привал оказался грустным – без еды и воды, да вдобавок к вечеру здорово похолодало. Впрочем, между Нефтис и Завитрой, под общим одеялом, Найлу мерзнуть не пришлось. Вот только враждебность между претендентками на внимание правителя опасно нарастала, и Найл, опасаясь взрыва, предпочитал не прикасаться ни к той ни к другой – хотя желание, укротить которое ни голоду, ни жажде, ни усталости оказалось не под силу, терзало его душу и напрягало плоть. В эти минуты он очень сожалел, что находится не в Дельте, где можно отойти в сторону от посторонних глаз и «вознаградить» кого-нибудь за бдительность; и – совсем «увы» – не во дворце, в котором любая служанка сочла бы за честь.

Утро принесло изморозь. Белая мельчайшая пыльца побелила скалы, копья, одеяла. Все смертоносцы поседели за ночь, как умудренный опытом Дравиг, а мысли их стали столь же медлительны и тягучи, как и застывшие тела. В ожидании солнца люди сидели, скорчившись, под одеялами и зевали от голода. Найл явственно ощущал, как подвело у путников желудки, но пока не волновался – в Провинции все хорошо набрались сил, несколько постных дней никого с ног не свалят.

Дневное светило явно охладело к своим детям и дозировало тепло, словно рабочий муравей паек для солдата – только-только чтоб не сдох. Сперва изморось размякла и превратилась в капельки воды на освещенной стороне скал – в тени она уцелела до полудня. Потом солнце соизволило омолодить пауков и вернуть изначальный цвет одеялам, и уж в последнюю очередь подсушило древки копий и рукояти ножей.

Тела смертоносцев в таких условиях никак не могли прогреться, и Найл всерьез начал опасаться того, что до вечера пауки так и не придут в себя, но в конце концов, в их головах ощутилось достаточно внятное мышление, и правитель отдал приказ начинать движение. Холодные лапы смертоносцев поначалу не слушались хозяев, но постепенно их мышцы нагрелись, сознание обрело привычную ясность, воля – мощь.

По счастью, помощи от пауков в этот день не потребовалось. Найл достаточно уверенно вел людей в нужном направлении, петляя между уступов, а пауки с непривычной покорностью тянулись следом за бывшими слугами.