Знак ворона - стр. 14
Тноту аргумент не убедил.
– Ну да, – нехотя согласился он. – Но разве оттого легче?
– Капитан-сэр, прибыл утренний курьер, – безмятежно отрапортовала Амайра. Она шмыгнула ко мне и оставила на столе стопку конвертов из бурой бумаги.
Как и многие дети в Валенграде, она осталась сиротой во время боев за Стену. После Осады я посчитал своим долгом дать работу хоть нескольким из них. Но они один за другим удрали, умерли или оказались прожженными лгунами. А Амайра осталась и работала до сих пор.
– Как думаешь, мне что-нибудь из этого понравится? – указав на стопку, спросил я.
– Приглашение от майора Ненн. Она зовет вас пойти с ней в театр.
– Она прислала что-нибудь для тебя?
– Сегодня – нет, – уныло ответила Амайра.
Ненн полюбила ее и постоянно что-нибудь привозила, когда возвращалась из Морока.
Постоянно растущая коллекция диковин включала длинный палец с четырьмя суставами, ползавший сам по себе, камень, кричащий, если его погладить, и неразрушимого кузнечика, застывшего посреди прыжка. Колдовское дерьмо. Хотя вреда от него нет, если только не придет в голову его глотать.
– Может, и к лучшему, – заметил я и принялся копаться в бумагах.
– Капитан-сэр, можно мне пойти с вами в театр?
– Нет времени на театр. Слишком много работы, отдыхать некогда.
Бессонница и усталость после ночных приключений будто молотом били по голове. Надо выпить еще кофе.
– Но пьеса про Осаду! Я слыхала, у них кукла ну точно как Шавада, а внутри люди на ходулях, и они двигают куклу жердями!
Тнота рассмеялся – будто высыпали горсть камешков. Я оставил бумаги, мрачно посмотрел на него.
– У них крепкие нервы, тащить эту дрянь сюда, – заметил я. – Вряд ли хоть кто из гребаных актеришек слышал, как воет небо, пока не попал сюда.
– Гребаных актеришек! – с удовольствием повторила Амайра.
– Следи за языком! – буркнул я.
– Так точно, капитан-сэр! – выпалила она и, поколебавшись, добавила: – Капитан-сэр, с вами все в порядке? Вы плохо выглядите. Вам принести яиц или вина?
Девочка права. Мне скверно, и это не просто от усталости, а гораздо серьезнее. К усталости я привык. Большую часть ночей я спал по четыре часа, а иногда обходился и без того.
Я заморгал и вспомнил, что со мной говорят.
– Ваш сын опять заснул пьяным на ступеньках прошлой ночью, – сурово поведала Амайра.
Сын. Эх. Он теперь – мой сын. Старик по имени Глек Малдон в детском теле. До того, как Шавада изувечил его и сделал «малышом», Глек был вторым величайшим спиннером своего поколения. Я отстрелил ему половину лица, и потому, в некотором смысле, ответственен за него. Выглядит он как ребенок, а мне обычно не задают лишних вопросов, так что считают его моим отпрыском. Хороший повод держать Глека поблизости.