Знак бесконечности - стр. 9
Я закрыла глаза, откинулась на спинку кресла, положила руку на живот. Легкое-легкое движение в ответ – как рыбка в воде. Мэгги впервые шевельнулась в шестнадцать недель – рано. Именно поэтому я и оказалась сейчас здесь, еще до планового срока. С врачом вроде бы повезло, относилась она ко мне более чем внимательно. Но, с другой стороны, постоянно перестраховывалась и пугала этим меня.
Я сразу решила, что назову дочку Маргаритой, но обращалась и думала о ней именно так – Мэгги. Хотя и говорила себе, что надо бы уже как-то привыкнуть к более подходящему для окружающей действительности имени. Но «Рита» почему-то не выговаривалось.
Три месяца после возвращения из Англии прошли на автопилоте. День да ночь – сутки прочь. Особенно сентябрь и октябрь, когда меня трепал такой чудовищный токсикоз, что было страшно отходить от туалета. Я почти ничего не ела, похудела на шесть килограммов и выглядела, по словам соседки Марины, узницей Освенцима.
В общем, все было как у Маргарет. Только вместо мерзкого кислого пойла из сушеной вишни – большая коробка «токсикоз-коктейля». Ее на следующий день привез Федька. Из одного пакетика порошка, противно пахнущего аптекой, получалось полтора литра напитка, который немного уменьшал тошноту и, если верить инструкции, давал необходимый минимум витаминов и минералов.
***
В тот первый вечер мы вообще ни о чем не разговаривали. Я наплакалась и уснула, а утром его, разумеется, уже не было. Виски так и осталось в чемодане.
Первое, что я сделала, встав с постели, - побежала уже знакомым маршрутом: поприветствовать фаянсового друга. Удивительное дело, в Скайхилле всю последнюю неделю меня постоянно мутило, и я с трудом заставляла себя есть, но ничего подобного не произошло ни разу – иначе вряд ли бы удалось скрыть свое положение.
Осилив немного жидкой овсянки и полчашки несладкого чая, я осторожно – чтобы не расплескать – доползла до дивана, легла и задумалась.
Ситуация складывалась катастрофическая. Было совершенно очевидно, что при таком самочувствии работать над заказом, который нашел Федька, я просто не смогу. Если вытряхнуть все заначки, можно было прожить сносно месяц или - очень скромно - два. Но, по идее, через два месяца токсикоз уже должен был закончиться. О том, что некоторые несчастные страдают от него до самых родов, я думать себе запретила. Равно как и о том, что через два месяца никаких заказов могло и не быть.
Просить в долг у Люськи категорически не хотелось. Уже потому, что она откажется брать их назад.
Впрочем, острее стоял другой вопрос: что практически делать с собой. Ждать, не станет ли лучше, смысла не имело. Надо было как-то собирать себя веничком на совочек и нести к врачу. Притом что обзавестись «своим» гинекологом до тридцати с лишним годочков я так и не сподобилась, а запись в консультации недели за две.