Знак бесконечности - стр. 38
Спасибо, доктор Вини-пух, подумала я, вокруг просто зашибись позитива.
- А хотя бы приблизительно сколько я тут пробуду? – робко поинтересовалась я. – У нас через неделю регистрация брака…
Он посмотрел на меня крайне выразительно. Наверно, ему очень хотелось сказать, что такие дела надо делать в иной последовательности: сначала оформить свою половую жизнь официально, а потом уже размножаться, но он сдержался.
- Забудьте, - сказал Винни-пух, состроив зверскую гримасу. – В лучшем случае, если удастся выявить в вашем прекрасном теле гнездо инсургентов, вы прогостите у нас недельки две. В худшем - прямо отсюда поедете в белой карете в спецроддом номер тринадцать. Кардиологический. И проживете там до самых родов безвылазно. Кстати, уже начинайте настраивать себя на кесарево. Если это безобразие не прекратится, самостоятельно вы вряд ли сможете родить.
Когда он ушел, в голове у меня крутилась всего одна мысль. Вполне идиотская.
Прощай, бикини…
- Может быть, удастся уговорить какого-нибудь сотрудника загса провернуть это прямо здесь? – предположил Федька, когда я пересказала ему разговор с Винни-пухом.
- С ума сошел? – возмутилась я. – Легче уж договориться, чтобы нас расписали за пять минут в каком-нибудь рабочем кабинете вообще без церемонии.
- А если тебя действительно не выпустят до самых родов?
- Значит, не выпустят.
- Ты знаешь, сколько геморроя усыновить уже родившегося ребенка?
- Ты сам сказал, что у нас есть время подумать, стоит ли это делать.
- Свет, ты совсем ку-ку? – разозлился Федька. – Я имел в виду, что есть время подумать, говорить ли ребенку, кто его настоящий отец. Впрочем, тебе решать, я не настаиваю.
- Мне доктор сказал лежать, спать и думать о позитивном.
Это был запрещенный прием, но что мне еще оставалось? Не развивать же тему дальше. К тому же в ушах снова противно зазвенело.
- Хорошо, спи, - сдался Федька. – И ешь фрукты. Завтра приеду. Если что – звони.
Он поцеловал меня в лоб и ушел.
Вечером позвонила Люська, обеспокоенная тем, что я второй день не выхожу на связь. Выслушав мои новости, она поахала, поохала и осторожно предположила:
- Свет, а ты не думаешь, что это… ну, все то же самое? Кольцо, в смысле? Помнишь, что нам Аманда про детей сказала?
Спасибо, Люся. Чтобы не думать о «все том же самом», мне приходилось прибегать к помощи молодых осьминогов. Эти ребята оказались просто молодчагами. Стоило мне спеть о них раз так пятьдесят подряд, любая магия по сравнению с этим абсурдом становилась бледной и нелепой. Нет, ну правда же. Траурная процессия молодых осьминогов во фраках и цилиндрах, скорбно шлепающих за роскошным черным катафалком – настоящий треш-угар.