Змея - стр. 2

Толпа кричит здравицы, моя команда отдает нам салют. Торин наклоняется и мягко целует меня в губы. Все это часть действа, я знаю, но чувствую, как у меня багровеют щеки. Там, где у Бронна кожа шершавая, у него она нежная. Его прикосновение – лед, тогда как прикосновение Бронна – пламень.

Он мой муж. Я его жена.

Когда мы идем обратно по проходу, по-прежнему связанные шелком, мне удается не смотреть на Бронна. Я далеко не сразу осознаю, что не дышу, и делаю выдох. Главное, что худшее позади. Заставляю себя расслабиться, настолько, что обращаю внимание на толпы людей, провожающих нас ликующими криками.

И в этот момент я вижу его. Незнакомца. В нем нет ничего необычного, но именно это и выделяет его из общей массы. Он одет слишком невыразительно. Слишком сливается с окружающими. Он производит впечатление человека, который не хочет, чтобы его заметили.

Я отворачиваюсь, поскольку тоже не хочу, чтобы он заметил мою подозрительность, однако продолжаю исподтишка за ним наблюдать – нельзя терять из виду потенциальную опасность. Торин, должно быть, улавливает мою напряженность – он смотрит на меня обеспокоенно.

– Что стряслось?

Я отвечаю самой радостной улыбкой, так что толпе кажусь просто счастливой невестой, болтающей с новоиспеченным мужем.

– За мной, у стены. Черные волосы, перехваченные на затылке.

Высокий. Видишь его?

Торин возвращает мне фальшивую улыбку и наклоняется, делая вид, будто шепчет на ухо что-то ласковое, тогда как на самом деле ищет взглядом предмет моего беспокойства.

– Да. Кто это?

– Я надеялась, ты знаешь.

– Распорядиться, чтоб его убрали?

Я качаю головой:

– Нам только представления не хватало.

Однако завязываю на память узелок, чтобы при первом же удобном случае попросить кого-нибудь из команды пронаблюдать за незнакомцем.

Когда мы оказываемся в конце прохода, Торин заглядывает мне в лицо.

– Мы ведь все сделали правильно, да?

Я сжимаю его руку:

– Ну конечно же.

Хотя мне уже хочется, чтобы эта ночь побыстрее закончилась. Лучше бы никаких больше празднований не было.

Я не участвовала в обсуждении своей свадьбы. Я не хотела, чтобы она проводилась в летнем дворце, в самом сердце Первого острова. Примостившийся на вершине горы дворец продуваем всеми ветрами, одинок и далек от моего корабля, отчего я чувствую себя уязвимой и напряженной. Я не хотела расточительных пиров и танцев, когда островитяне по-прежнему с трудом находят, чем набить живот. Однако все это было организовано кем-то другим.

Королем.

При одной только мысли об этом человеке я испытываю ненависть. Меня бесит то, что он все еще носит корону. Но к тому моменту, когда я вернулась с Запада, Торин уже заключил со своим отцом сделку. Торин предоставил ему два варианта: отречься или быть свергнутым. Будучи трусом, король не стал воевать с сыном и новой Гадюкой, так что для защиты своей репутации и наследия он согласился тихо уйти в тень. Правда, с одним условием: он останется на троне до тех пор, пока не состоится эта свадьба, чтобы использовать союз королевской власти с Гадюкой как повод для ухода. Ради благополучия островов и чтобы не проливать лишнюю кровь, Торин согласился, но, когда я узнала про королевское условие, у меня внутри зашевелился червячок подозрения. Доверять королю для меня неестественно. Я опасалась, что он согласился на все, чтобы отсрочить свое отречение, а за это время найти способ не выполнить обещанное. Поэтому вскоре после возвращения на Восток я нанесла ему визит с целью слегка поторопить. Все, как в добрые старые времена: забираешься к нему через окно под покровом ночи и предстаешь перед ним ожившим кошмаром. Я велела ему объявить об отречении во время свадебного пира и вручила документ для подписания. Одного его слова было для меня недостаточно. Мне требовалось письменное согласие. А если он откажется? Что ж, королевские потроха я теперь умела убеждать без лишних колебаний.