Змеев столб - стр. 53
– Она сказала, что довольна работой. Ей сегодня много удалось сделать.
Удивительный народ – женщины, быстро же они находят общий язык!
– Что она еще говорила?
– Рассказывала о вашей поездке в Любек, о том, как волновалась, когда шла операция.
– Волновалась?..
– Очень… Она любит вас, герр Хаим.
Он едва не задохнулся.
– Мария… сама так сказала?!
– Да, – серьезно кивнула фрау Клейнерц. – Глазами. Я прочитала это в ее чудесных синих глазах. Но сама она не знает об этом.
– Вот как…
Захотелось сесть. Хаим еле сообразил, что он уже сидит на стуле, прислонившись к стене, сидит с самого начала разговора с хозяйкой. Он больше не мог ни о чем спрашивать.
Старушка окатила его чистой голубоватой водицей выцветших глаз:
– Пойдемте, я что-то вам покажу.
Они спустились по лестнице. Хаим впервые вошел в дверь жилой части первого этажа. Хозяйка провела его в гостиную.
От стеклянной чашечки на круглом журнальном столике шел тонкий дымок и доносился аромат жженной китайской травы. Меблировка здесь, как ни странно, была скромнее и строже, чем в «Счастливом саду». Небольшие люстры под потолком с хрустальными подвесками, стены просто побелены, плетеные венские кресла, шторы зеленого шелка с узким, чуть светлее тоном, машинным кружевом по кайме, и папоротниковые заросли на подоконниках…
– Смотрите сюда.
С видом фокусника, собравшегося вынуть кролика из цилиндра, фрау Клейнерц указала на две соединенные в один сюжет картины.
Обнаженные тела юноши и девушки, написанные почти в натуралистической манере, золотисто светились. Дюрер, вспомнил Хаим, копия с диптиха «Адам и Ева». Выступив из темного фона, как из первобытной древесной коры, прародители человечества словно освещали стену, дымящийся душистой травой лаковый столик внизу и восторженное личико фрау Клейнерц.
– Они в самом начале любви, – ее голос напряженно дрогнул. – Видите, стоят отдельно. Между ними черта, но она вот-вот будет нарушена. Остался шаг, всего шаг – чтобы слиться в одно целое… Яблоки уже у них в руках… Вы чувствуете, какой чистый ток любви идет от этих людей?.. Я купила картину в Потсдаме. Дороговато, но я была очарована ими. Они – совершенство… Разве вы ничего не замечаете?
– Нет, отчего же, – Хаим прокашлялся. – Они прекрасны.
– Вас выдает голос, герр Хаим, – засмеялась фрау Клейнерц. – Вы волнуетесь, и на шее у вас начинает немножко дергаться кадык. Адамово яблоко… Адам тоже волновался, когда откусил свою половину яблока. Оно чуть не встало у него поперек горла. Но не думаю, что он пожалел. Любовь чиста, как бы дурно о ней ни говорили, грязь к ней не прилипает. Я права, герр Хаим?