Злые птицы с темными глазами - стр. 4
Лет с тринадцати родители перестали со мной ездить в деревню и отправляли меня туда одну. С бабушкой мы жили как бы параллельно друг другу. В этом возрасте я вполне умела готовить. Поэтому готовила на себя и на нее. А днем бегала окрестным лесам собирала грибы и ягоды. Я обожала одна ходить в лес, я всегда чувствовала там себя как дома, потеряться я не боялась, потому что во мне как встроенный компас всегда четко работало направление. Поэтому, как бы далеко я не уходила, всегда приходила четко к дому. А если день был дождливый, то читала. В деревенской библиотеке было много интересных книг. Общение с деревенскими мальчишками и девчонками свелось почти к нулю: у нас были разные интересы. Я была сугубо городская, а они были по уши загружены работой, которую им оставили родители, уходя на работу. Поэтому с деревенскими подружками я могла пообщаться от силы пару часов в день и то не каждый день. Поэтому я развлекала себя сама. Писать домой о том, что мне тут скучно и хочется домой было бессмысленно, все равно я тут буду ровно то время, которое определил мой отец, считая, что так он делает приятное и мне, и бабушке. Мои робкие объяснения и попытки достучаться, что мне тут не очень-то и не рады, никогда не находили понимания с его стороны. Нет, меня намеренно не обижали, не оскорбляли, но и такого тепла в отношениях как с другой бабушкой, маминой мамой, у меня тут не было. Меня терпели. Это, наверное, будет самое верное определение отношения ко мне. Терпели из-за отца. Но это не радовало ни ее, ни меня.
Глядя на мир уже глазами подростка, я поняла, что мою бабушку в деревне не любят. Уважают, слушают, но не любят. Можно сказать, что сторонятся. Мне казалось это странным. На мой вопрос, почему так происходит, бабушка ответила, что завидуют и выдумывают себе разное, чтобы я не обращала внимания. Меня удивляло как это может сочетаться: мою бабушку боялись ослушаться, если она велела что-то сделать, то выполнялось беспрекословно, от колхоза она всегда получала дрова самая первая и самые лучшие стволы деревьев, так же от колхоза ей их пилили и складывали в поленницу, продукты односельчанами ей всегда, если не отдавались даром, то , как минимум, продавались с очень большой скидкой, да еще и домой приносились, на крыльцо, при этом проходя мимо нее и отойдя на несколько шагов за ее спину сельчане шептали "свят-свят-свят" и крестились.
А еще она любила делать тканевые ковры и половики из ветоши с разными рисунками, похожими на славянские обереги, всякие олени, кони, зигзаги, кресты, мужчины, женщины, цветы и все такое подобное. Она пыталась научить меня этому, говорила, что ее учила мать, а ту – ее мать и это умение у нас из поколения в поколение передается в роду, но я не хотела этим заниматься, отговаривалась тем, что меня уже учит вторая бабушка вышивать гладью и крестиком, и мне вышивать нравится больше. На что мне всегда говорилось, что я потом еще не раз свой отказ вспомню, но уже ничего будет не исправить.