Зловещий лабиринт - стр. 18

Встреча с руководством армейской контрразведки состоялась позавчера. От обилия звезд на погонах кружилась голова. Из всех присутствующих Дымов знал лишь полковника Барыкина – своего непосредственного начальника. Из Лиепаи поступил сигнал, его проверили, убедились в достоверности и заволновались. Тема не представляла интереса в военном плане, но имела непосредственное отношение к государственной безопасности. Полковник в очках прочитал майору популярную лекцию. Часть представленного материала была знакома, об остальном он впервые слышал. Много лет немецкие (и не только) ученые ищут способы воздействия на мозг и психику человека. Психотехническая психология… но лучше простому майору не лезть в заумные дебри. Существуют препараты, способные воздействовать не только на мозг, но и на тело. Чистый мескалин европейцы синтезировали еще в XIX веке. Позднее его применяли в психотерапевтической работе с людьми, потом задумались о применении в войсках. «Мескалиновое опьянение» – презабавная штука. В лабораториях продолжалась работа, возник препарат первитин – производное амфетамина, белое кристаллическое вещество без запаха, но с горьким вкусом. Выпуск препарата наладила еще до войны фармацевтическая промышленность. В войну его стали использовать как стимулирующее средство. Поначалу таблетки выдавали летчикам, танкистам, разведчикам – а потом всем, без разбора. За годы войны немецкая промышленность произвела 200 миллионов таблеток первитина. Фактически – наркотик, на него подсаживались, без него не могли воевать. Первитин мощно стимулировал организм, после принятой таблетки люди чувствовали прилив сил, эйфорию, им долгое время не требовался отдых, даже отсутствовала потребность в сне. Они могли не есть, не пить и продолжительное время выполнять поставленные задачи. Люди превращались в роботов, бесстрашно шли в бой, совершали многочасовые переходы, легко сносили все тяготы и лишения войны. На Восточном фронте с лета 41-го первитин использовался в меру – тогда с победами и боевым духом проблем не было. По мере ухудшения ситуации поставки росли, многие уже не могли воевать без препарата, он требовался постоянно. Применение первитина в войсках становилось бесконтрольным. Случались инциденты, когда без приема дозы солдаты отказывались идти в бой. Впрочем, проблем с поставками не было – соответствующая отрасль работала бесперебойно. Трудность была в другом. Сначала к побочному действию относились философски, потом оно стало проблемой. К веществу привыкали, но это было не самое страшное. Тему производства первитина руководство Германии засекретило. В документах наркотик фигурировал под условным сокращением «obm». На фоне успеха, достигнутого при применении препарата, недооценили его побочное действие. Период отхода от «дури» был длинным и муторным, солдаты слабели, рассеивалось внимание. Люди превращались в растения, долго восстанавливались. Проблему мог решить повторный прием, но передозировки часто вызывали смерть. Если же человек выживал, у него возникали проблемы с психикой. Препарат нещадно бил по мозгам, народ терял разум. Дымов лично наблюдал таких людей. Стрелковый полк пробил оборону у населенного пункта Арбене, батальон мотопехоты попал в окружение. Продолжать сопротивление смысла не имело. Но немцы отчаянно сопротивлялись, бились до последнего солдата. Это не был героизм – это было наркотическое опьянение. Утратилась способность критически мыслить, в головах осталось лишь одно: выполнить приказ командования. Пленных оказалось немного, но дюжину вояк все же наскребли. Они сутки провели в подвале. Это было жалкое зрелище. Люди обессилели до предела, даже не могли подняться. Одни недоуменно таращились на красноармейцев – мол, кто такие, другие бились в припадках хохота, разбивали свои дурные головы о бетонный пол…