Зловещие забавы славянского бога - стр. 14
* * *
– Эх, Синюга… И заживём мы с тобой скоро… – продолжал мечтать Василий, шагая с бродяжкой по шпалам. Он так увлёкся своими полупьяными иллюзиями, своим придуманным миром, что и не обращал внимания на безумный грохот, мчавшегося по соседнему пути поезда.
– Ты разве не слышишь? – крикнула ему прямо в ухо бомжиха.
– Чего? – вопросительно кивнул головой Угрюмый.
– Вроде, гудит что-то… – продолжала орать не менее пьяная нищенка, тащившая за собой весь свой скарб.
– Сейчас посмотрим… – завертел головой Васька. А когда оглянулся назад, то мгновенно понял, что уши его уже давно раздирает электровозный гудок, несущегося прямо на них поезда. К сожалению, предпринять что-либо было уже поздно…
Машинист электровоза, ещё издали увидел на своём пути кое-как плетущихся оборванцев. Включив звуковой сигнал, он ещё и попытался остановить многотонный состав, успевший разогнаться до приличной скорости. Однако уж слишком длинным был тормозной путь, да встречный «товарняк», заглушавший непрерывный гудок, так и не позволили ему предотвратить трагедию. Оба бомжа, словно мошки, в буквальном смысле, были размазаны о буферную часть локомотива.
Мгновенная смерть – это такой исход, при котором погибший, расставаясь с жизнью, практически не испытывает каких-либо мучений. Именно такая участь настигла участников похода «за счастьем», под колёсами скорого поезда «Москва – Владивосток», в трёх километрах от Омского железнодорожного вокзала.
«Как же так получилось, что я ничего не почувствовал? Просто приподнявшись над пронёсшимся прямо подо мной электровозом, я взял, да и взмыл в самое небо.… А где, кстати, Синюга?..»
«Заруби себе на носу: никакая я тебе не Синюга… Отныне, прошу обращаться ко мне, как к Раисе Максимовне…»
«Во, дела!.. Я разговариваю, не открыв рта. Не иначе, телепатия,… Очевидно, она летит где-то рядом, и мы можем общаться с ней мысленно. Во, чудеса…»
10 июля 1991 года. Та же ночь
– Юрий Александрович Громов, родившийся 5 марта 1950 года, умерший 10 июля 1991-го, в 3:57 местного времени от инфаркта? Это так? – тихо произнёс чей-то голос.
– Верно… – ответил Юрий, оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть того, кто задал ему сей вопрос. Однако ничего, кроме белого, как молоко, и все обволакивающего тумана, он так и не различил.
Только что, пролетев белоснежный, витиеватый и длиннющий коридор, он оказался в каком-то непонятном безграничном и невесомом объёме.
Абсолютная тишина и покой этого, ни то безразмерного сосуда, ни то безграничного помещения – создавали комфортные условия для фривольных и абстрактных размышлений. Они же располагали и к простому, беспечному разговору. Потому Громов с нетерпением и ждал продолжения, начатого было диалога. Вот только следующего вопроса, так и не последовало. За то, после гнетущей и продолжительной паузы, переполняемой звенящей тишиной, Юрий Александрович вдруг.… Нет, он не увидел и даже не услышал, а скорее ощутил каким-то неведомым ему чувством, появление в том же самом пространстве ещё кого-то.