Злоба - стр. 9

Потом мы долго прощались, не хотелось мне его отпускать, но время безжалостно: оно летит вперёд, когда хочется продлить мгновение. И уже в дверях он неожиданно сказал мне:

– Ренат, я чувствую беду. Не думай, что я тебя пугаю, но она на пороге.

Произнеся это, он вышел, а я обрадовался тому, что Лана ничего не слышала. Она бы не поняла. Точно не поняла бы, потому что, как оказалось, я сам не понял.

10

Вернувшись на кухню, я застал Лану в слезах. Она объяснила, что это по большей части просто разгрузка, но я был уверен, что она серьёзно переживает за утреннюю сцену. Ещё бы: я знаю её почти семь лет, и за всё это время не слышал от неё ни единого бранного слова. Иногда казалось, она не в курсе, что они существуют. Оказалось, – в курсе.

Я принялся утешать её и гладил, как котёнка, до тех пор, пока глаза её не просохли.

– Налей мне вина, пожалуйста, – попросила она.

– Сейчас, милая.

Я не стал брать вино из холодильника, а полез в подпол, где у меня были заныканы три бутылки, хоть не коллекционного, но очень вкусного вина. Придя назад, я разлил его в два бокала, и мы с Ланой чокнулись.

– За нас, – сказала она.

– За нас, – согласился я.

В душе царила опустошённость. Так всегда бывает, когда разъезжаются гости. Для двоих дом кажется огромным. Чувствуешь себя маленьким и одиноким. Хорошо, хоть мы с Ланой были друг у друга.

Она забралась ко мне на колени, чего не делала уже давно, и одной рукой обхватила шею, придерживаясь.

– Мне грустно, – сказала она.

Я кивнул в унисон её мыслям, но тут она продолжила.

– Мне грустно не от того, что все разошлись. У меня такое чувство, как будто потеряно что-то. Что-то важное, и утрачено оно безвозвратно. От этого хочется выть.

– Ну, что ты, малыш, всё хорошо.

Но в душе я был согласен на все сто: словно вырвали из меня что-то важное, без чего я, может быть, и жить не смогу.

– Всё хорошо, – повторил я, – пойдём спать.

Мы встали и пошли в спальню, оставив початую бутылку вина на столе. Я мельком глянул на один из приборов. На его индикаторе значился ноль. Только в постели я понял, что это означает нулевую эффективность отрицательного поля.

Лана прижалась ко мне и почти моментально уснула, а я ещё долго лежал и думал над тем, что произошло за день, даже не предполагая, что не далее, чем завтра, события получат продолжение, причём, достаточно неожиданное. А пока я бессонно пялился в потолок, надеясь, что завтрашний день принесёт с собой облегчение, а неприятные чувства исчезнут, словно скверный сон.

1

Тот же сон.

Мне привиделась та же улица, та же полная луна, с тем лишь различием, что теперь она не улыбалась, она скорбела. А я понимал, что всё это только причуды моего воображения. Окружающее меня не было таким реальным, как вчера ночью. Скорее смахивало на то, что я смотрю ужастик на экране. Притом совершенно отсутствовало принуждение, тащившее меня в клубящуюся тьму.