Злейшие пороки - стр. 12
– Ямыню одеяла не нужны, – сухо сообщает Калла.
– Им многого не хватает. Несколько окон разбито, и…
– Позвольте высказаться точнее. – Дневные тени меняют очертания, свет скрывается за горизонтом. – Ямыню не нужны одеяла от нас. Оставьте их в покое. Вы же видели, как они вели себя на протяжении всего нашего пребывания.
Оно продолжалось всего три дня, и прием, оказанный им в Жиньцуне, был предельно холодным. Провожать их деревенские не выходят. Местным жителям дворец без надобности, разве что сам дворец найдет им применение. Пока другие советники совершали осмотры и принимали донесения от военачальников, Калла или сидела в ямыне, или с мрачным видом таскалась вслед за Венерой Хайлижа, мыслями возвращаясь в Сань-Эр. Тех, с кем она успела поговорить, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Венера хмурится:
– Ни к чему весь этот аристократизм.
– Но ведь я и впрямь такая. – Калла оправляет перчатки. – Нас не любят. Вот и пусть – все лучше, чем изображать щедрость.
– Я ничего не…
– Еще как изображаете, – перебивает она, глядя, как стражники выходят из ямыня: их последний перед отъездом перерыв на посещение туалета закончен. – Мы ведь, как вы говорите, аристократы. Будь вы по-настоящему щедрой, вы открыли бы для всех казну рода Хайлижа вместо того, чтобы бросать жалкие крохи. Скажите же, что не станете. Вам это позволительно.
Венера открывает рот. Но прежде чем она успевает хоть что-нибудь сказать, Калла – все с тем же небрежным видом – указывает на ее карман:
– Телефон звонит.
Вздрогнув, Венера достает из кармана сотовый телефон, вытягивает антенну на всю длину и отходит, чтобы ответить на звонок. Как только подчиненные ей военачальники вернутся после осмотра Западной столицы, делегация может отбыть. Дворцовая стража, кажется, тоже изнывает от нетерпения: с десяток человек держится неподалеку от столичного ямыня, готовясь к отправлению в любой момент. Руководить действиями во время поездки Венере удается с трудом. И неудивительно. О семье Хайлижа Калла знает лишь с чужих слов, но помнит слухи о том, как во Дворце Земли воротили носы от Венеры за отказ от родного тела. Не то чтобы дворцовая знать не помогает своим детям втихомолку сменить тело, когда те утверждают, что вовсе не мальчики, и требуют иного обращения: суть в том, что Венера сама проделала это в подростковом возрасте и семейство Хайлижа просто не смогло сделать вид, будто ничего не произошло, по примеру других аристократов.
– Странное дело, – говорит на ходу возвращающаяся Венера. Ее головной убор съехал влево, голубые камушки сбоку запутались в черных волосах.