Злая память - стр. 103
Впрочем, и в этом есть свой плюс. Быстро отмучаешься. Геройски погибнешь на глазах у своих, оставшихся в живых соотечественников.
– Прекрати, Дмитрий! Чё за дебильные шуточки? На парне и без того лица нет. – инициативу вновь перехватил Василий. – Санёк, не слушай дурака и не вешай нос. Мы, хоть и бывшие, а всё же офицеры. Даже у чеченцев мы причислены к более привилегированной касте военнослужащих. Иначе, не держали бы нас отдельно от рядового состава. А посему, просто так нашего брата, на куски не режут. И ещё…
В своё время, мне пришлось послужить в должности замполита. Потому, кое-что в этой грязной кухне я всё же петрю.
Так вот, парень. Довольно часто. Особенно тогда, когда дело касается какой-либо смены власти или изменения политического курса. Наши депутаты и российские чиновники вступают в прямые переговоры с чеченскими полевыми командирами и ведут речь о возможном кратковременном сотрудничестве.
Всё очень просто. Бандитам нужны деньги; политикам шумная и популистская акция. А что ещё может быть громче, чем освобождения российских граждан из вражеского плена? Здесь, главное массовость. Кто сможет выкупить у «чехов» большее количество пленных, тот и станет лидером в предвыборном марафоне. С этим самым «оптом», именно такие как мы!.. То есть, те самые обречённые. Обычно, на свободу и проскакивают. Авось, и нам повезет.
Вне всяких сомнений, пленные сейчас говорили о реальном положении вещей. Приводимые ими примеры и варианты, безусловно брались ими из личного печального опыта. При этом, Побилат понимал и то, что платить за него попросту некому. Как впрочем и обменять его, наверняка, не сочтут возможным. Просто, не тем он был воякой, чтоб ради его персоны командиры затеяли бы какие-то переговоры.
Всё же остальное, казалось ему сейчас очень далёким и весьма призрачным. Зато смерть, причём не самая почётная – была нынче, ох, как рядом. Так близко, что лейтенант, кажется, был в состоянии слышать шорох её чёрных одежд…
ОФИЦЕРЫ
Ранее уже упоминалось о том, что Лютый был неудобен для любого командования, а так же о том, что из его служебных взысканий, при желании можно было сброшюровать целую книжку. Казалось бы, с таким-то «послужным списком» подполковнику уж давно было пора привыкнуть к нагоняям, приобрести некий «иммунитет» и, в конечном итоге, воспринимать своё очередное наказание, не более чем комариный укус. Однако Лютый оставался человеком совестливым, и неприятности (периодически валившиеся на его голову) он по-прежнему пропускал через своё сердце. Более того, сейчас он переживал их намного острее и болезненней, нежели это было в годы своей лихой и разгульной молодости.