Злая любовь - стр. 11
- Я уже принял решение и от своего слова не отступлюсь, - сказал он холодно.
- Мальчишка! – рявкнул было князь, но Марк, поклонившись, уже направился к выходу из кабинета.
- Если выйдешь завтра за порог этого дома и не в направлении особняка Тумановых, то можешь больше не возвращаться! – крикнул в спину сыну князь.
Марк всего на долю секунды задержался на пороге, затем обернувшись, скупо улыбнулся матери и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Княгиня несколько мгновений смотрела в пустоту, туда, где стоял ее сын. Затем спрятала лицо в ладони и заплакала.
Князь снова глухо ударил кулаком по столу, словно пытаясь в этой ярости выплеснуть всю злость на ни в чем не повинный предмет мебели.
- Боги, Андрей, - прошептала княгиня. – Мальчик не передумает!
- Он давно уже не мальчик, а я дал ему право выбора, - отозвался супруг.
Княгиня тяжело поднялась на ноги.
- А ведь прошедший вечер у Тумановых не предвещал беды, - сказала она, глядя на красное от гнева лицо супруга. – Молодые уединились, поговорили и когда спустились вниз, мне показалось, что все наладилось, что они договорились меж собой. – Она вздохнула. – Бедная девочка! Александра так любит нашего глупого сына, а он и не видит. Не хочет видеть, какая добрая и красивая девочка досталась ему в невесты.
- Эта чертова девчонка, как ее там, - князь устало закрыл глаза. – Наталья Тихая, - он почти с ненавистью произнес это имя. – И дали же ей боги такую фамилию. Тихая, - князь хмыкнул. – Мальчишка глуп. Вся его любовь и мысли сейчас не в голове, а где-то там, ниже пояса.
- Андрей! – попеняла мужу княгиня.
- Боги милостивые, Мария, ты словно узнала для себя нечто новое? – он открыл глаза и взглянул на покрасневшую супругу. – Женщина, которая родила мне троих сыновей, не может краснеть при упоминании того, что уже видела не раз.
- Но это неприлично, - попыталась было возмутиться женщина, но князь Андрей лишь покачал головой.
- Я называю вещи своими именами, и ты прекрасно знаешь, что я всегда был прямолинеен во всем.
Она лишь вздохнула.
- Мальчик испортит себе жизнь, - добавил Вознесенский.
- Но ты же всерьез не станешь лишать его титула? – спросила Мария Федосеевна.
- Почему нет? Лишу, иначе грош цена моему слову, - он решительно поднялся на ноги.
- Но разве так можно? – княгиня бросилась к мужу. – Он твой сын! Наш наследник! Наш первенец! Ты не посмеешь…
- Посмею. Марку стоило помнить о том, что мы его семья, что мы его родители, которых надо почитать. Если бы я в свое время отвечал также дерзко своему отцу, он не то что лишил бы меня наследства, еще и отдал бы приласкать кнутом за своенравие.