Зимопись. Путь домой. Веди - стр. 34
Пусть беляки неуязвимы, но боль они чувствуют. То, что случилось с Евой, ей не нравилось. Она морщилась. Меня такие раны и боль убили бы, а Ева боролась, ее организм бросил все силы на восстановление.
Если сравнивать, то для нее попадание копья и стрелы примерно как укусы пса и комара. Впрочем, возможно, более жестко: как укусы пятиметрового крокодила и сторожевой овчарки. То и другое неприятно и болезненно, но стрелы Еву с ног не сбивали. Надо учесть на будущее. Когда Ева отвлечется на что-то, брошенное в спину копье опрокинет ее или хотя бы выведет из строя на одну-две секунды. Это и будет шанс для решающего удара мечом.
Так, а где Сяпа, почему он больше не стрелял? Сбежал? И Ева его так легко отпустила?
Я обернулся назад. Лук и стрелы Сяпы валялись перед ним, сам он лежал лицом в землю с собственным ножом в шее. Над ним безучастно стояла Елка.
– Для нас эта обезьяна неопасна, – сказала мне Ева. – Она хочет к Еве, правильно?
Последнее было сказано громко и обращено в сторону леса.
Елка продолжала стоять с непроницаемым выражением.
– Она не может ответить, но она очень хочет быть рабыней Евы, – сообщил я и направился к Елке.
Ева меня не остановила. Ей требовались новые рабы, и те, что в бою выступают на стороне Евы и убивают ее врагов, ей нравились.
Я шагал медленно, а когда до Елки, глядевшей в землю, оставалось пара метров, она бросилась ко мне, прижалась…
Мне хотелось зарыдать. И ей следовало заплакать, но ее лицо оставалось неподвижным, жизнь в нем умерла. Точнее, ее убили.
– Пойдем. Я тебя не обижу. – Я обнял Елку за костлявые плечи и повел к костру. В глазах щипало. Не от дыма. – Это Ева, наша хозяйка. Надо делать все, что Ева скажет.
– Как зовут нового раба?
То есть, до сих пор Ева не знала пола Елки и называла ее «она», поскольку та с белячьей точки зрения – обезьяна?
– Это рабыня, ее зовут Елка, – ответил я за промолчавшую Елку.
– Она все понимает?
– Да. Что не поймет, я постараюсь объяснить. Елка не станет обузой, от нее будет много пользы.
Ева перевернула ногой труп Аркана – наименее тощий из всех – и указала мне на филейное место:
– Зажарь. И Ева заметила, что ты не ешь мяса. Почему?
Она ошибалась, при ней я ел мясо, но ел конину, а не человечину. Когда я ел мясо, мысли Евы были далеко, и вообще странно, что она заметила мои вкусы. Не каждый хозяин настолько обращает внимание на жизнь рабов.
– А Ева съела бы кого-то из своих? – огрызнулся я, но мой вопрос прозвучал предельно кротко, и скрытая в нем дерзость ускользнула от Евы.
Она спокойно ответила:
– Человечину не едят. А конину ты ешь?