Зимопись. Книга вторая. Как я был волком - стр. 25

Смотрик, с какого-то дня затормозивший на этой кличке, был нашим ровесником. Может, на год старше. Чуть выше и крепче. Намного мускулистей, хотя я здорово прибавил здесь в этом. Неестественно синие глаза – не цвета неба, а яркие, васильковые, – мгновенно выделяли из массы. Плечам позавидовали бы галерные гребцы. Засаленные белые космы ниспадали шикарной гривой, делая парня похожим на актера с набриолиненными волосами. Родившийся светлокожим, сейчас он загорел, обветрился и заматерел. Кожа задубела, став жесткой. И нам предстоит стать такими, если не вырвемся как можно быстрее.

Рангом паренек тоже не вышел. Такой же подросток-одиночка, как мы. Обитал в своем углу, участвуя только в общих делах стаи. С сильными он не связывался, сразу падая в позу покорности. Вообще ни с кем не связывался. Даже с теми, с кем мог бы. Такую позицию принципиального выживальщика я понимал, но не принимал. Горький сказал, что существует лишь две формы жизни: гниение и горение. Гнить – не мое. Я предпочитал бороться за лучшую жизнь.

Самцы высшего ранга постоянно напоминали низшим, кто есть кто: рычали, кусали, сбивали с ног, просто проходя мимо. Мне тоже доставалось, но Смотрик был в этом деле чемпионом. За что-то его невзлюбили. Никто к нему не подходил, никто не заступался. Никакие положительные эмоции не направлялись членами стаи в его сторону. В нашу с Томой тоже, но нас это только радовало. Смотрика огорчало. Почти до слез.

Чувства здесь выражали четырьмя способами.

Самым простым было игнорирование, вызванное полным равнодушием.

Свирепый оскал означал агрессию, ярость, выражение превосходства и принуждение к повиновению.

Нежелание связываться признавалось желанием подчиняться. Нужно было лебезить, расстилаясь по земле передней частью, елозя грудью и заискивающей мордой, либо падать на спину, демонстрируя, что без драки признаешь поражение. Тогда оставляли в покое.

Четвертое выражение чувств, самое приятное – любовь и симпатия. Здесь не знали красивых слов, не делали комплиментов, не умели целоваться. Ухаживали просто, при помощи языка, который при первой возможности старался добраться до понравившейся особы. Взаимно симпатизирующие терлись мордами, облизывали друг друга. Постепенно из таких складывались пары. Но не обязательно. Самцы выбирали из нескольких самок, самки из многих самцов. Иногда возникали ссоры по этому поводу. Доходило до драк. Тогда вмешивался вожак, восстанавливая статус-кво.

Утром я ничего не сказал Томе. Она ничего не сказала мне. Так у нас завелась тайна. Мы поднялись с каменной постели, по очереди вышли на скалу по надобности, затем напились и умылись в ручье. Смотрик старательно не попадался на глаза ни мне, ни Томе.