Зимопись. Книга вторая. Как я был волком - стр. 22

До сих пор мы мирились с положением дел. С выздоровлением девушки планы поменялись. Взоры вокруг стали зорче, память начала отмечать и запоминать детали, до которых не было дела раньше. Когда-нибудь пригодится. Хотелось, чтобы пораньше.

Стая бодро скакала по предгорному лесу. Перебирая конечностями, Тома внимательно отслеживала, куда опустить ладонь, а куда ступню. Учитывая, как часто это приходилось делать, мозги получали невероятный опыт принятия решений.

Я увидел, что напарница жаждет пооткровенничать.

– Жалуйся.

– Это невыносимо, приходится постоянно смотреть под ноги, – поделилась она новыми впечатлениями. – Точнее, под руки. А то в такое наступишь…

– Я тоже не задумывался, каково лошадям и собакам.

Через пару часов человолки что-то учуяли. Видимо, опасность. Насторожившись, люди-животные переглянулись, а вожак, привстав на задние конечности, в позе взволнованного суриката крутил головой. Краткий рык бросил стаю на деревья. Мы с Томой не умели лазить так быстро и так высоко. Нас втащили, наградив тумаками за нерасторопность, и все зависли, как обезьяны. Ни шороха, ни вздоха.

Невдалеке проехал отряд царберов в десяток всадников. Золотые султаны колыхались, плащи развевались, из-под шлемов вглядывались в окружающее суровые лица. В том числе и в листву, ожидая нападения откуда угодно. Нас не заметили. А интересно посмотреть на схватку зверья с профессиональными солдатами. Посмотреть со стороны, конечно.

Вообще, царберы – это хорошо. Мы с Томой ничего не знали о событиях, что последовали за сорванным Борзым и компанией планом по захвату башни. Если б местность находилась в руках рыкцарей, царберы не ездили бы столь малыми отрядами. Впрочем, кто знает. Вдруг получилось захватить других заложников, башня захвачена, а царберы теперь пытаются отбить ее. А если штурма не было – куда могла деться такая прорва разбойников? Куда-то же она делась.

Когда опасность миновала, стая выждала еще сколько-то, потом начались осторожные перерыкивания и вопросительный скулеж тех, кто висел не в самых удобных позах. По сигналу вожака начался общий спуск. Я помог Томе спрыгнуть, приняв на руки и поддержав. Корявыми недочеловеками человолки двинулись дальше. С непривычки Тома быстро выбилась из сил. На нее рычали, грубо подталкивали. Я огрызался, а девушка очень старалась, не желая подводить ни себя, ни меня. Последнее было обидно: она убивалась ради меня. Это я мужчина, помогать и спасать должен я.

– У меня руки скоро превратятся в сплошную мозоль и покроются коростой, – в очередной раз пожаловалась девушка, на ходу едва не откусив мне ухо.