Зимопись. Книга третья. Как я был пособием - стр. 28

Я опустил тяжко вздохнувшую Кристину на бережок, на самую кромку травы, переходящую в мокрый песок. Девчонки, достигшие воды раньше, глядели зверем.

– Все, ухожу. Амалия, давай сменю. – Я встал подальше, чтоб обозревать одну сторону леса и не видеть учениц, которые радостно полезли в низко расположенную воду. Достоинство местных озер, что выглядывали из ям как из засады, становилось недостатком при внезапном нападении – бери голыми руками, как нашу троицу не так давно. Как вспомню, так вздрогну.

Позади начался гвалт и полный разброд. Засучившие штанины ученицы, умывшись, увидели, что я далеко. Берег моментально усыпало рубахами, штанами и остатками не брошенных в пути доспехов. Плеск и гомон вновь наполнили лес. Самозваная командирша Варвара отмывалась вместе со всеми, призвать к порядку было некому.

Плевать. Если кто-то идет по нашему следу, все равно найдет. Остается надеяться, что вслед за «стаей» преследователи в лес не сунутся. Если это именно преследователи. Может, разрозненные группки разбойников, бродивших по местности после разгрома. Несомненно, разгрома: откуда еще взяться сразу такой прорве, да еще двигавшейся в направлении гор – последнего места, где можно укрыться. Значит, остальная территория ими утрачена. Даже из любимых лесов выгнали. Вывод: нам здесь проще напороться на спасителей-царберов, чем на разбойников.

Это успокоило. Пусть шумят. Пусть радуются. Столько дней без мытья. Еще – многоголосый гомон отпугнет волков и мелкие шайки вроде недавних мародеров.

Решив, что двух дозорных поблизости достаточно, я двинулся по расширяющейся спирали посмотреть, что и как вокруг. Апельсиновые деревья быстро закончились, дальше простирался более высокий лиственный лес. Рощица осталась далеко позади, меня приняло в свое хромоногое подданство царство бурелома и валежника. Почти непроходимо. Кроме одного места. Ровно на север вела широкая просека – несомненно, искусственная, хоть и заросла высокой травой. Кто-то прорубался здесь в незапамятные времена, а потом периодически пользовался.

Я направился по ней. Не зря. Спереди донесся резко не природный шум. Не близко, но. Меня как раз внесло на пригорок. Кто-то жутко ругался вдали. Несколько голосов. Мужских.

Бежать, спасать царевен? От чего? Вдруг впереди как раз спасители?

А если нет?

Надо разведать. Но если там разбойники, у них может быть псина – и уже никто никого не спасет, не предупредит.

Испарина на лбу подтолкнула организм к действиям. Одежда мгновенно слетела с тела, набранная горстями земля покрыла лицо и плечи. Псины рвут людей, но боятся человолков. А я кто, пусть в недавнем прошлом? Пленка, отделяющая человека от зверя, тонка до прозрачности. У кого-то исчезает с совестью, у меня упала вместе с одеждой.