Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором - стр. 7
Повисло несколько секунд тишины.
– Говори, – донеслось снаружи.
– У меня есть титул, но нет семьи в широком смысле. Как ангелу мне разрешено набрать ее самостоятельно. Официально предлагаю тебе войти в мою семью войницей. Знаю, что в прошлом твое фамильное имя – Есенина, ты сестра цариссы Есении, значит, царевна. Царевны имеют право поступать войницами в другие семьи.
– Не смущает мое прошлое?
– Оно меня радует. Ни у кого из царисс больше нет и не будет бойца с такими стажем и опытом.
Круто. Об этом я тоже думал, но выговорить вслух… Потому Тома и Тома, что поступает как Тома, а не как Чапа. Такой Томе, которая даже в ситуации стресса оставалась собой, все удавалось, и все сходило с рук. Вот и флаг ей в эти самые руки.
На этот раз пауза затянулась, словно болтавшимся секундам никак не могли перерезать веревку.
– Ты меня удивила. – Грозна говорила ровно и задумчиво. – Я склонилась бы к твоему предложению – идти действительно некуда, а новый отряд набирать долго и опасно. К сожалению, откажусь. Со мной четыре человека, за которых отвечаю.
Юлиан вскинул лицо на Тому:
– У тебя амнистия для троих рыкцарей!
В парне проснулся талант советника. Если и другие таланты пробудятся такими темпами, мне за цариссиным столом не останется места.
Совет правилен тактически, но стратегически неверен. Трех разбойников можно взять войниками по амнистии, их начальницу – войницей как царевну, хоть и возникнут вопросы связанные больше с моралью, чем с законом. Четвертого при желании можно спрятать. Но это опасно. Лучше переправить через гору в долину. Заодно поделимся новостями. Все это замечательно, если забыть о Малике, которому тоже понадобится официальное прикрытие, когда он явится на причал для возвращения в наш мир. Еще одну амнистию неплохо придержать на всякий случай, мало ли. Последняя может пригодиться самой Грозне, если для властей ее прошлое покажется важнее происхождения.
Жаль, нельзя высказаться при всех. Я с тревогой глядел на Тому, которая уже решилась на какие-то действия.
– Мы можем поговорить? – обратилась она в нервно замершую пустоту.
– Выходи одна без оружия, поговорим.
– Рыкцарям верить нельзя! – заволновались бойники. – Они никогда не держат слова!
– Не держат, если им это выгодно, – успокоила Тома, только непонятно, кого: их или себя. Она протянула мне меч и раздвинула бойников руками. – Пустите. Грозне выгодней моя дружба, а не смерть, сейчас ее слову можно верить.
Взгляды торчавших из подземелья голов проводили Тому наружу. Я тоже смотрел, как навстречу из леса вышла неуловимая разбойница. Высокая и поджарая, она на голову превышала Тому ростом и в полтора раза – шириной плеч. Привычное одеяние рыкцаря Грозна не сменила, несмотря на рыскавшие вокруг отряды царберов. И людей не бросила. Честь имела для нее не последнее значение. Да, такими людьми разбрасываться нельзя. Что ни говори, Тома приняла верное решение.