Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой - стр. 52

В одной – два матрасообразных лежака по углам. Кроватями это назвать трудно. Внутри у них, как понимаю, солома, снаружи – обшивка из мешковины или чего-то не менее забористого для нашей привыкшей к комфорту кожи. Белье – две дерюжки-простыни, на одной спать, второй укрываться. Подушка из свалянного меха, наверное, собачьего: другой живности за время приключений не отмечено. Два табурета – класть на ночь одежду. Проем-окно во двор. Все.

Соседнюю обстановку словно печатали на копире. Мы с Томой озадаченно переглянулись.

Карина без разговоров заняла ближнюю комнату. Гукнула взбиваемая подушка, всхрапнул продавленный лежак. Не теряя времени, я шагнул к дальней. Отворяемая дверь стонала и плакала, противясь давлению. Переборотая, смирилась и приветливо распахнулась во всю ширь: добро пожаловать, хозяин! Мы любим сильных!

В проеме я обернулся. Напряженная, но безуспешная работа мысли сводила Томе мозг. Хорошо, что выбор остался ей. Просто прекрасно. Выбери она эту комнату первой, я бы попал впросак. Поясняю. Пойди я к ней – наглец. Уйди к Карине – предатель. Трагедия, однако.

Губы девушки задрожали, глаза беспомощно опустились. Щеки залил румянец. Блин, она в той же беспощадной вилке: либо нахалка и бесстыдница, либо трусиха и сволочь.

Ситуация разрешилась без нашего участия.

– Я заложница! – радостно вспомнила Зарина и ринулась занимать место в моих апартаментах.

Казалось, даже стены облегченно выдохнули. Правда, с горьким оттенком потери.

Вселились. Я молча лег, положив ногу на ногу. Руки нащупали и потуже запахнули халат. Глаза уставились в потолок. Вот такое новоселье.

Зарина, уже дважды восторженно обежавшая комнатенку по кругу, принялась заглядывать во все щели. Даже свой лежак приподняла – вдруг спрятано что-то интересное?

Ага, первая ночевка вне родных стен. Скоро перебесится. Мне, напутешествовавшемуся с родителями по стране и не только, этот гостиничный номер навевал грусть. И не только номер.

В дверь потарабанили пальцами, громко и отчетливо.

– Войдите, – пригласил я.

– Одежда для занятий.

Сначала услышали голос, затем увидели одну из тех женщин, что при въезде встречали цариссу. Нам вручили две котомки.

– Будьте готовы через десять минут. Временное одеяние ангелов мы вернем в башню причала, так заведено.

Дверь чувственным стоном сопроводила исчезновение чужой из нашего пространства, в конце насмешливо взвизгнула: мол, как я ее? Где аплодисменты?

Внутри котомок оказались широкие штаны и распашные рубахи на тесемках. Выделка порадовала, если сравнивать с деревенским тряпьем, и огорчила, если с халатами, которые здесь называли кафтанами. Знакомое слово, но кто в мои годы носит или просто знает кафтан?