Зимняя корона - стр. 19
Внезапная суматоха у входа в покои и дуновение холодного воздуха возвестили о прибытии Генриха. В душе Алиеноры мешались облегчение и ожесточение, когда она взглянула на его ярко-рыжую шевелюру и на что-то завернутое в его короткую зеленую мантию.
– Папа! – воскликнул Вилл и, оставив Изабеллу, бросился к отцу, размахивая мечом.
Но ему пришлось притормозить. В недоумении, даже встревоженно, он воззрился на другого маленького мальчика, стоявшего рядом с отцом. Этот другой был старше и выше Вилла, но их несомненное сходство сразу бросалось в глаза.
– Это Джеффри, – сообщил Генрих Виллу и присел рядом с новичком, обнимая его рукой. – Он станет жить с нами, и вам будет весело вместе играть.
Алиеноре стало дурно при виде того, как Генрих прижимает к себе этого кукушонка, в то время как ее сын замер в стороне.
Дети опасливо изучали друг друга, и тут между ними оказалась Изабелла.
– Сир, я как раз предлагала милорду Вильгельму поесть хлеба с медом. Может быть, Джеффри тоже хочет угоститься? – Она улыбнулась и как ни в чем не бывало протянула руку мальчику.
Генрих с благодарностью взглянул на нее:
– Это очень мило с твоей стороны, леди Варенн, благодарю тебя.
Изабелла присела в реверансе и увела детей из комнаты, держа обоих за руки.
Генрих постоял, глядя им вслед, затем подошел к очагу согреться.
Алиенора мучительно ожидала, когда же удалятся придворные и челядь, все, кто видел, как король входил с ребенком. При посторонних она не могла выразить всю свою боль и обиду. Генрих плотно сжал губы. Он энергично тер ладони, но, хотя костяшки пальцев были красны от мороза, быстрыми движениями он старался скрыть напряжение, а вовсе не согреть руки.
Слуга поставил на стол около очага глазурованный кувшин и деревянные блюда с хлебом и сыром. Генрих жестом приказал ему удалиться и отпустил всех, кто находился поблизости и мог слышать их разговор, а потом указал Алиеноре на стул, предлагая сесть рядом.
Алиенора взяла кубок вина, который он наполнил для нее, отхлебнула и чуть не выплюнула жидкость назад, потому что вино было кислым, а ее и без того тошнило.
– Почему ты не говорил мне, что у тебя есть сын?
Генрих пожал плечами:
– До сегодняшнего дня это тебя не касалось, но теперь я обязан взять его ко двору. – Он прополоскал рот и проглотил вино.
Алиенора изо всех сил старалась сохранять самообладание.
– Ты говоришь, что меня это не касается, но ради уверенности в будущем нашего рода я должна знать такие вещи. – Она чувствовала себя львицей, защищающей своего детеныша. – И сколько времени ты держал его от меня в секрете?