Зимние сны - стр. 19

Поэтому я решил впредь быть умнее и предусмотрительнее. И как только мне надо было записать мое новое лучшее стихотворение, я взял самый большой лист бумаги в мире и самую большую кисть и записал самыми, буквально громадными буквами стихотворение. Вот! И лег спать.

Спокойно спал, а утром встал и сразу кинулся читать стихотворение. Но вот незадача! Оно было такое большое, что я мог видеть только отдельные буквы – а весь текст – нет: он куда-то уходил все дальше и дальше, из комнаты, на улицу, в соседние кварталы… короче, кошмар!

Я – отступаю, но весь текст все равно не вижу! Ужас! Вот так я и во второй раз не смог прочитать мое лучшее стихотворение, которое я написал!

В поисках бога (или Бога, всё равно) я обшарил всю Вселенную, заглянул во все глухие места, но… напрасно! Я нигде не мог Его найти! Обратился к знакомым, они напряглись, дали пару адресов.

Я обрадовался, и в сердце расцвела надежда! Но!.. Но я нигде не мог Его застать! Я все время слышал: «Извините, отсутствует». «Придите завтра». «В командировке». Или: «Вышел покурить!» «На конференции». Один раз чуть Его не застал: «Только что вышел. Ждите!» Я ждал – час, два, три… Потом ушел – понял, что не дождусь и умру с голоду!

Меня жалели: «Не грустите! Зайдите через неделю…», «…через месяц…».

Я заходил. В одной приемной вообще отшили: «А что это вы так запросто? Где ваша рекомендация? Без неё никак!». Я достал рекомендацию, но – напрасно! Нет Его! У меня опустились руки, и я впал в отчаяние. Ну не везет мне!

У меня просьба – если кто увидит или услышит, сообщите мне.

Друзья! Не опоздайте!

Мы сидим втроем и пьем грог. Изредка курим.

В зале полутьма.

Борхес, не мигая, смотрит в полумрак залы.

Бунюэль саркастично жует табак.

Все мы думаем о прекрасных женщинах, о которых в Коране сказано: «…пашите».

В зале вдруг появляется андалузский пес.

Борхес поднял палец и сказал: «Будда».

Бунюэль заказал еще аперитив.

«Что вы, друзья, думаете о смерти?» – спросил отрешенно Борхес. Бунюэль ответил: «Лорка знал, но его убили. Спросить не у кого». Я молчал.

Пес, повиляв хвостом, убежал.

«Чертовски жарко, вы не находите?» – спросил Бунюэль. Борхес, помолчав, сказал: «Нечего писать. Я уже обо всем и за всех написал».

Бунюэль меланхолично ответил: «А я еще сниму парочку картин о нашей метафизически скотской жизни». И рассмеялся.

Я сидел в кругу великих и внимал голосу вечности.

1990, 2019–2021

Москвич 1944 года рождения. Во Франции без малого полвека. Разумеется, не местом жительства определяется внутренний мир человека, пишущего же – особенно, но, несомненно, ничто не проходит бесследно. В моих стихах, вообще в том, что и о чём пишу, конечно же, какие-то отражения этого. Я рад, что получил приглашение принять участие в этой антологии – подобных площадок в Русском Зарубежье сейчас кот наплакал.