Зима мира - стр. 33

– Надеюсь, тебе скоро станет лучше, – все так же обеспокоенно сказала Карла.

В последнее время, к своему замешательству, Эрик стал замечать, что Карла повзрослела. Хотя он был на два года старше, но по-прежнему чувствовал себя ребенком, а вот она частенько вела себя как взрослая.

– Все будет в порядке, мне просто надо немного отдохнуть, – успокаивающе сказала Ада.

Эрик сунул в рот кусок хлеба. Когда Ада вышла из комнаты, он, прожевав, сказал:

– Пока я среди младших, но, как только мне исполнится четырнадцать, я начну продвигаться.

– Ты спятил? – сказала Карла. – Папа будет рвать и метать!

– Господин Липман сказал, что, если отец попытается заставить меня выйти из «Гитлерюгенд», у него будут неприятности.

– Замечательно, – сказала Карла. Она научилась говорить с такой едкой насмешкой, что порой это больно задевало Эрика. – Значит, по твоей милости у папы будут неприятности с нацистами. Какая отличная мысль! Какая польза для всей семьи!

Эрик оторопел. С этой точки зрения он ситуацию не обдумывал.

– Но все мальчишки в моем классе – вступили, – сказал он возмущенно. – Все, кроме француза Фонтейна и еврейчика Ротмана.

Карла намазывала на хлеб рыбный паштет.

– А зачем тебе вести себя как все? – спросила она. – Большинство из них – дураки. Ты же сам мне говорил, что Руди Ротман у вас в классе самый умный.

– Да не хочу я быть как француз и Руди! – выкрикнул Эрик и, к своему стыду, почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. – Почему я должен играть с теми, кого никто не любит? – именно это дало ему смелость поступить против воли отца: он больше не мог выходить из школы вместе с евреями и иностранцами, когда все немецкие мальчики в форменной одежде маршируют по школьной площадке.

И вдруг они услышали крик.

– Что это? – сказал Эрик, глядя на Карлу. Та встревоженно нахмурилась.

– По-моему, это кричала Ада.

Они снова услышали, уже более отчетливо:

– Помогите!

Эрик вскочил, но Карла его опередила. Он побежал за ней. Комната Ады была внизу. Они сбежали по лестнице и ворвались в маленькую спальню.

У стены стояла узкая односпальная кровать. На ней лежала Ада с искаженным от боли лицом. У нее был мокрый подол, на полу – лужа. Эрик не верил своим глазам. Она что, описалась? Ему стало страшно. Больше взрослых в доме не было, и он не знал, что делать.

Карла тоже испугалась – Эрик видел это по ее лицу, – но не поддалась панике.

– Ада, что случилось? – сказала она странно спокойным голосом.

– У меня отошли воды, – сказала Ада.

Эрик не имел ни малейшего понятия, о чем речь.

Карла – тоже.

– Не поняла, – сказала она.