Зима мира - стр. 128
– Правда? – Ллойд подался вперед. Он впервые об этом слышал. – Откуда ты знаешь?
– Читал в «Дейли геральд».
Ллойд едва усидел на месте. В Испанию едут добровольцы, чтобы драться с фашистами!
– Но ты никуда не поедешь – и точка! – заявил сыну Том Гриффитс.
– А помните, – сказал Билли, – как в Великую войну мальчишки прибавляли себе год-два, чтобы их взяли в солдаты? Тысячи мальчишек…
– И от большинства не было никакого толку! – сказал Том. – Я вот вспомнил одного парнишку, который плакал перед битвой на Сомме… Билли, как его звали?
– Оуэн Бевин. Он даже бежал, да?
– Но не дальше трибунала. Эти ублюдки расстреляли его за дезертирство. Пятнадцать лет ему было, бедняге.
– Мне – шестнадцать, – буркнул Ленни.
– Да уж, – сказал его отец. – Большая разница.
– А Ллойд сейчас, похоже, опоздает на свой лондонский поезд, – заметил дедушка. – До него чуть больше десяти минут.
Ллойд был так потрясен сенсационным сообщением Ленни, что не следил за временем. Он вскочил, поцеловал бабушку и схватил свой маленький чемоданчик.
– Я пройдусь с тобой до станции, – сказал Ленни.
Ллойд распрощался и торопливо направился вниз по склону холма. Ленни молчал, по-видимому занятый своими размышлениями. Ллойд был рад, что не надо разговаривать: его мысли были в смятении.
Поезд уже стоял. Ллойд купил билет третьего класса до Лондона. Когда он уже хотел войти в вагон, Ленни спросил:
– Скажи, Ллойд, а как сделать паспорт?
– Так ты что, серьезно собрался в Испанию?
– Ну давай, не ходи вокруг да около, мне надо знать.
Раздался свисток. Ллойд вошел в вагон, закрыл дверь и опустил окно.
– Идешь на почту, просишь бланк… – сказал он.
– Если я зайду на почту и попрошу бланк, – мрачно сказал Ленни, – моя мама узнает об этом через полминуты.
– Тогда поезжай в Кардифф, – сказал Ллойд, и поезд тронулся.
Он сел на свое место и достал из кармана «Красное и черное» Стендаля на французском. Он долго смотрел на страницу, не понимая, что читает. Он мог думать лишь об одном – об отъезде в Испанию.
Ллойд понимал, что ему должно быть страшно, но чувствовал лишь волнение от возможности сражаться – действительно сражаться, а не просто собрания проводить – против таких же, как те, кто натравил собак на Йорга. Конечно, потом страх придет. Когда он занимался боксом, перед матчем ему никогда не было страшно, пока он был в раздевалке. Но когда он выходил на ринг и видел человека, который хотел избить его до потери сознания, видел его мускулистые плечи, тяжелые кулаки и злое лицо, у него становилось сухо во рту, колотилось сердце и приходилось бороться с желанием повернуться и бежать прочь.